Французские двери вели из спальни на балкон. Кристина была в восхищении. В хорошую погоду, как сегодня, можно было в буквальном смысле впустить природу в дом. Птицы пели на ветвях деревьев. Ветерок, казалось, нес с собой солнечный свет, тени лепечущих листьев танцевали на стене. Как приятно поселиться в таком чудесном месте!
Кристина вышла на балкон полюбоваться поместьем. Украшенный скульптурами парк окаймляла широкая дорожка со скамьями в укромных уголках. В центре находился бездействующий фонтан. За парком – оранжерея. А дальше невозделанная земля – любимый ландшафт Кристины.
На просторных лугах, казавшихся ярко-зелеными в утренней дымке, паслись маленькие черноногие овцы. Луга тянулись до самого леса на горизонте. Линия отдаленных деревьев обнимала владения, как распахнутые руки, придавая землям чувство полноты и целостности.
Лес. Только члены королевской семьи и горстка аристократов имеют собственные леса для охоты. Этот лес принадлежит другу ее кузины? Куда кузина ее отправила?
Записка Эванджелин была краткой. В ней сообщалось, что дом свободен и Кристина может там остановиться. Хозяин возражать не будет. Кристина предполагала, что ее кузина связана с неким джентльменом в Гемпшире, и догадывалась, что остановилась в его доме. Эви в одном предложении изложила преимущества: дом удобный, ехать до него меньше одной ночи, поселиться можно хоть завтра.
Благослови, Господь, сдержанность Эви. Не всякий столь охотно придет на помощь жене, оставившей мужа.
Глубоко вздохнув, Кристина начала распаковывать вещи.
Через некоторое время появилась экономка.
– Свободных служанок нет. Надеемся, миссис Пинн это понимает.
Экономка была более сурова, чем кухарка. Разговаривая, она прятала явно негостеприимную улыбку, то вспыхивающую, то исчезающую в углах плотно сжатого рта.
– Помочь вам распаковать вещи? Вы нашли банное полотенце? Вам нужна еще одна лампа? – Экономка сыпала ненужными вопросами, указывая пальцем на вещи Кристины.
Кристина понимала, что ее внезапное появление, без горничной и со скромным багажом, вызывает насмешку.
– Не хочу вас задерживать, – наконец сказала Кристина. – Я знаю, что вы заняты.
– Вовсе нет. Я пила чай.
А тут появилось угощение к чаю в лице неожиданной гостьи…
– Вы только посмотрите! – указав за окно, сказала экономка, словно речь шла о чем-то важном. – Его там нет.
– Кого?
– Садовника. – Жест экономки выражал крайнее неодобрение. – Если его можно так назвать. Он только и делает, что вмешивается в волю Божью. Настоящий дьявол. Богохульник. Посмотрите, он опять здесь.
Внизу в поле их зрения появился мужчина в широкополой шляпе. Он остановился у плетистой розы, которая карабкалась вверх по стене на высоту третьего этажа, почти в комнату Кристины. На стеблях все еще оставались цветы.
Вытащив маленькие ножницы, садовник начал тщательно подрезать стебли. Он больше походил на хирурга, чем на садовника.
– Отвратительно, – возмущенно сказала экономка. – Он выводит оранжевые розы. Но они не дают побегов!
С явным удовлетворением экономка вышла из комнаты. Кристина стояла, разинув рот. Нарочитая злоба экономки ошеломила ее. Но ведь экономка не могла знать…
Хотя Эванджелин любит поболтать.
Кристина тяжело опустилась на кровать. «У экономки есть глаза, – подумала она. – Наверное, мой недуг заметен». Кристина вдруг почувствовала себя тоже оранжевой. Разве солнце не рассыпало светло-оранжевые веснушки по ее лицу и рукам? Разве не играет оно на тяжелом узле рыжих волос на затылке? А глаза такие светло-карие, что тоже кажутся оранжевыми. «Отвратительно», – сказала экономка. Нет, Кристина отказывалась считать себя отвратительной. Она отвергнутая, брошенная, но не отвратительная. Ее «оранжевые» черты были мгновенно бросавшейся в глаза уникальностью. Кристина все еще верила, что это красиво, и очень хотела обмануть себя и других, если это не так.
Бесплодие – другое дело. Но и в этом нет ничего отвратительного. Просто выбивается из установленного порядка вещей: люди обычно не задаются этим вопросом, считая способность продолжения рода само собой разумеющейся. Но Кристина не могла отделаться от гнетущего чувства, что все остальные считают бесплодие ненормальным. Почему ее неспособность выносить ребенка так существенна? Она ведь не племенная корова.
Но для Ричарда это важно. И из-за этого ей придется услышать еще одно унизительное слово – разведенная. Кристина больше ни минуты не могла оставаться в доме, ведь Ричард сказал ей, что баронету нужны наследники и жена, которая произведет их на свет.
– Ну ты и удружила, Эви! Подумать только, граф Кьюичестер! И ты полагаешь, что папа станет мне помогать, когда узнает, где я?
– Тебе не нужна папина помощь, Кристина. Ты уже большая девочка…
– Ты нанесла мне удар в спину.
– Я подтолкнула тебя в правильном направлении, – рассмеялась Эванджелин. – Кроме того, куда еще тебе деваться?
Кристина отвернулась от окна. Эванджелин Слоун была стройной – за исключением большого круглого живота – и очень хорошенькой, этот факт она по-женски любила подчеркивать. У кузины были большие невинные глаза, которые она бессовестно использовала, чтобы изображать беспомощность, хотя на самом деле была хитра, как лисица.
Кристина, вздохнув, села на подоконник и посмотрела на сидевшую на софе кузину.
– Эванджелин, – сказала Кристина, – не заблуждайся на мой счет. Я высоко ценю твое участие. Но все это слишком сложно. Я хочу… я нуждаюсь в папиной помощи.
– Действительно, кто сможет одолеть Уинчелла Бауэ…
– Нет-нет, – нахмурившись, перебила Кристина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101