Виконтесса поднялась, держа охапку бумаг, до того лежавших у нее на коленях.
– Думаю, тебе стоит прочесть, – отчеканила она и подтолкнула бумаги к Лидии по уже прибранной поверхности стола.
Та приблизилась, по очереди настороженно оглядев родителей.
– Начни с верхней. Лидия так и сделала.
– Это копия мирного договора, составленная в Париже и подписанная в Маниле и Гаване, – сказала ей мать. – Из нее ты можешь видеть, что мир подписан на условиях, крайне невыгодных для Испании. И не только для Испании, но также для Кубы и Филиппин, которые надеялись добиться самоуправления. Единственная страна, которая при этом выиграла, – это Америка. Она получила все.
– Конечно, ведь она победила, – сказала Лидия, не зная, почему это так удивляет ее мать.
– Чтобы победить, Соединенные Штаты заручились поддержкой других народов, наобещав им при этом с три короба. Последующий мирный договор был подписан человеком, который не пошел ни на какие уступки, никому.
– Ты имеешь в виду, что у мистера Коди каменное сердце?
– Именно так. Его вынуждены были отозвать с переговоров на основании неприемлемого поведения.
Он оскорбил представителя противной стороны, и дело дошло до вызова на дуэль. Сарказм этого человека проявился тогда во всей красе: он предложил драться копьями на неоседланных конях. Самое занятное, – виконтесса холодно улыбнулась, – что это было ему вполне по силам. Мне стало известно, что мистер Коди два года жил среди команчей. Его отец, человек эксцентричный, таким образом учил его тяготам жизни. В этих бумагах, – она пошевелила стопку, – ты найдешь всю историю жизни этого человека устами его родных и выдержки из досье в Уайтхолле.
Виконтесса снова обменялась взглядом с мужем. Это окончательно убедило Лидию в том, что они заодно.
– У меня есть основания думать, что он пытается оказать на тебя давление, шантажируя историей вашего совместного пребывания на пустошах. В самом деле, это может тебя серьезно скомпрометировать, но не волнуйся, семья не даст тебя в обиду!
– Ты ошибаешься! Я уже сказала папе…
– Мы обсуждали и это, – вмешался ее отец. – И вот что мы хотим тебе сказать: никто не принудит тебя выйти замуж против воли! Никто!
Лидия ощутила громадное облегчение. Они все-таки решили предоставить выбор ей самой!
– Значит, вопрос с Боддингтоном решен? Он милый и… и достойный человек, но я не люблю его.
Отец казался ошарашенным, мать помрачнела окончательно.
– Э – э… дорогая моя… – промямлил виконт. – Я имел г виду совсем другое… но раз уж на то пошло… хорошо, не вы ходи за Боддингтона.
– Этого только не хватало! – возмутилась виконтесса. – Выйдет как миленькая! Что за капризы? Я вышла за того, коп выбрали родители!
Джереми Бедфорд-Браун напрягся всем телом. Так человек, только что получивший удар, напрягается, думал что последующие не заставят себя ждать.
– И ты сожалеешь об этом?
– Нет, что ты! – поспешно заверила его жена. – Ничуть.
Они впились друг в друга взглядами: один – стараясь заглянуть в душу, другая – демонстрируя искренность. Движение жемчужин прекратилось.
– В любом случае, – сказала виконтесса в этой тягостной тишине, – теперь, когда мы знаем всю подноготную мистера Коди, мы можем смело указать ему на дверь. Его внимание компрометирует нашу дочь.
– Мы не можем так просто выгнать этого человека, – возразил виконт. – Мне нужно обсудить с ним множество деталей. Впрочем, я могу в разговоре упомянуть, что на Лидию начинают косо поглядывать. – Он повернулся к дочери. – Почаще появляйся в обществе Боддингтона. Это положит конец возможным подозрениям, а заодно поможет тебе принять окончательное решение.
– Разумно, – поддержала виконтесса.
«Разумно, – согласилась Лидия. – Теперь, когда ей не грозит брак с Боддингтоном, можно смело укрыться за его спиной, а заодно дать ему это понять».
Патерсон был совершенно прав, назвав Джереми Бедфорд-Брауна страстным охотником. Его излюбленной добычей были лисы и тетерева, но он не гнушался также зайцами и время от времени пятнистым лесным оленем. Егерь виконта разводил фазанов и потом отпускал их на свободу, чтобы и хозяин мог пострелять, и собаки не теряли сноровку между охотничьими сезонами. Если конюшни в имении были внушительные, то псарня – монументальная. Гончие, фокстерьеры, сеттеры и ретриверы самых благородных кровей уживались здесь с немыслимыми дворнягами, если тем случалось уродиться с отличным нюхом. Виконт обожал собак и нередко лично кормил их, вычесывал и ласкал. Для работы на псарне он нанимал только истинных любителей, и никто никогда не поднимал здесь руки на животное.
Совершив тур по этой святая святых, Сэм и хозяин дома прошли через розарий и уже собирались подняться на террасу, однако дружно замедлили шаг, заметив, что в дальнем конце террасы Боддингтон как будто объясняется с Лидией.
Сэму бросилось в глаза, как внимательно ловит Лидия каждое слово англичанина – прямая противоположность тому, как она обращалась с ним самим. Вот она качнулась к Боддингтону и положила руку ему на локоть. Однако что-то не вязалось. После короткой вспышки радости на лице англичанина отразилось глубокое уныние. «Что ж, – подумал Сэм, – это она умеет: парой слов вернуть с небес на землю. Ничего, скоро ты будешь там снова».
Виконт постучал его по плечу.
– Оставим их!
Они двинулись в обход. Виконт шел, не сводя взгляда со своих сапог, под которыми похрустывал гравий дорожки,
– Мы надеемся, что Лидия выйдет замуж за Боддингтона… – он запнулся, – ну, или за человека равному ему по положению.
Превосходно! Сэму захотелось плюнуть на ухоженную дорожку или разразиться грубой бранью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122