догонят его и отнимут булку.
Подполковник пехоты приезжал к дочке. Зина предложила ему у нее прописаться. Но он отказался - уехал обратно. Теперь ему нужны были горы и степь.
- Жалко, что вы с мужем ребеночка не завели, - сказал он. - Хотелось бы внука.
Девчонкам квартира нравилась. Особенно то, что она почти в центре и с телефоном. Кто загуляет где, звонит Зине:
- Зинка, я у тебя переночую.
- Давай, - говорит Зина.
А потом Зина со стройки ушла. Закончила курсы массажисток при Институте красоты, прошла платный вечерний семинар у доктора Грубо по акупунктуре и некоторым направлениям тибетской медицины, познакомилась с травами и принялась богатеть.
А вышло это так.
Искала Зина сапоги себе австрийские. Толкалась в "Гостином дворе" на галерее. И увидела, как милиционер подошел к одной гражданке и спросил:
- Сапоги продаете?
Сапоги у гражданки были в руках. Черные, длинные. Рублей, наверное, за двести пятьдесят.
- Нет, - сказала гражданка. - Купила.
- А это чьи, тоже ваши? - Милиционер нагнулся. У ног гражданки стояли еще две коробки.
Гражданка побледнела.
- Нет, - говорит. - Это подругины. Подруга купила...
- А где она? - спрашивает милиционер.
- Не знаю... - сказала дама. А сама шею тянет. И тут ее глаза встретились с Зиниными. Зина едва заметно кивнула.
- Вот она, - закричала дамочка. - Вот же...
Зина подошла, протянула милиционеру руку. Сказала:
- Будем знакомы. Зина. - И забрала обе коробки. - Одни сапоги мои, другие Нюркины. Нюрка метр восемьдесят шесть росту, представляете, а нога как у меня - маленькая. Ну, будьте здоровы. - И пошла. Милиционер и дамочка за ней. Потом милиционер отстал: кто-то у кого-то что-то спер пришлось ему разбираться.
Потом они сидели в кафе "Север", и пили кофе с коньяком, и ели блинчатые пирожки.
- Ах, жадность фрайера погубит, - говорила дама в нос. Звали ее Елена Матвеевна. Но высшее образование у Елены Матвеевны было. Об этом свидетельствовали ее разговор, и ее облик, и темы, которые она затрагивала, - например поэма Мильтона "Потерянный рай".
- А я сапоги искала, - сказала Зина.
- Так, может, ты возьмешь? - предложила ей Елена Матвеевна.
- Да у меня и денег таких нет.
- Возьми в рассрочку.
После кафе пошли к Зине, потому что у нее и половины денег с собой не было.
- На обувь никогда не жалей, - поучала ее Елена Матвеевна. - Пусть пальто будет из дерюги, но обувь - удобная и элегантная.
У Зины Елене Матвеевне понравилось - бедно, но без притязаний, без претенциозной нищеты.
- Знаешь, этот самодеятельный модерн: дощечки, обожженные паяльной лампой, макраме. Зина, если я к тебе с друзьями забегу? - спросила Елена Матвеевна, внимательно Зину оглядывая.
- Пожалуйста, - прошептала Зина, предчувствуя крутой поворот в своей жизни.
Когда она рассказала о встрече Нюрке, Нюрка вздохнула и долго курила.
- Сапоги хорошие, - сказала она наконец. - Смотри не дай себя втянуть.
Елена Матвеевна и устроила Зину на курсы массажисток при Институте красоты и на платный семинар иглоукалывания и тибетской медицины. Вернее, не сама Елена Матвеевна, а поджарый, спортивного вида мужчина с каучуковой походкой, в серо-малиновом и черно-белом, человек, как он говорил о себе, нетипичный. Имя его Зина старалась не вспоминать. Называла его ракетоносителем. Он и диплом об окончании медучилища Зине принес. Без диплома на курсы при Институте красоты нельзя.
- Послушай, Александр Иванович, когда я с этим "носителем" легла, нужно ведь когда-то становиться женщиной, я знаешь о ком думала, - о том Льве. И я внушала себе, что это он. Иначе бы я сдохла. И потом, когда я спала с кем-нибудь по необходимости, я всегда представляла себе того Льва.
Я все время искала его. Это вошло у меня в привычку. Я и сейчас нет-нет да и вытяну шею и таращусь поверх толпы.
На работе Зину ценили. Она умела увлечь своих дам разговором: много читала, ходила на выставки и в филармонию. Сначала ее заставляла Елена Матвеевна, потом она и сама втянулась. И Нюрку втянула.
Еще Зина ходила по вызовам. Есть дамы, которые просят сделать массаж на дому, - это толстухи. Зина погружала свои сильные пальцы в деформированную, в складках и валиках плоть.
Попервости она толстух презирала: деньги с них драла несусветные: "У меня такое ощущение, что я от них отмыться не могу, мне на дорогой шампунь нужны деньги и на хорошее мыло". Потом начала их жалеть. Среди толстух были артистки, преподавательницы - короче, те, кто вынужден много бывать на людях. Все они говорили: "Зиночка, девочка, спаси, я и не ем - толстею, и не дышу - толстею". Зина применяла к ним иглоукалывание и тибетскую медицину. Но главное - вселяла в толстух волю к победе. "Очень вредно, что вы стесняетесь своей полноты. Сутулитесь. Горбитесь. Выше голову! Распрямляйтесь! И полноту, и загривок нужно носить как бальное платье". Зина сбивала толстух в кучки, водила их по выставкам и в мороженицу. С Зиной толстухи чувствовали себя атлетически.
О Зине пошла слава. Ставки возросли.
Зина приспособила Нюрку к массажу. Сначала толстух. Но у Нюрки это дело не пошло. Толстухи ее не приняли. Нюрка насобачилась мять, как она говорила, "засолков" - мужиков, у которых соли. Толстяками Нюрка не гнушалась тоже. Особо чтила чудаков - лодырей, считающих массаж спортом богатых. Этих Нюрка мяла с особым усердием. Говорила: "Чтобы чувствовали себя чемпионами. Эх, как они после массажа вскакивают, глаза блестят, и прямо к телефону, если жены дома нету. "Але, але. Елизавета Степановна? Елизавета Степановна, не встретиться ли нам, что ли, сегодня? Можно сейчас. У меня, знаете ли, подъем чувств".
Работу на стройке Нюрка не бросала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64