Не случайным казался и красный автобус – он ехал по мосту на север.
– Небесный тайфун. Небесный тайфун… – Синго задумчиво повторял эту строку из Рёкана, глядя на лес над озером.
– Ой! – Синго прильнул к окну.
Та сосна растет, видимо, не в лесу Икэгами. Гораздо ближе.
Двустволая сосна, господствовавшая над лесом Икэгами, сегодня утром казалась ближе самого леса.
Точно определить расстояние до леса не удавалось, возможно, из-за того, что стояли пасмурные весенние дни.
Синго не отходил от окна, пытаясь сделать это сейчас.
Он ежедневно смотрел на сосну из окна вагона, и однажды ему даже захотелось подойти к ней и установить наконец, где же она растет на самом деле.
«Ежедневно смотрел», но ведь двустволую сосну он увидел-то совсем недавно. В течение многих лет он проезжал мимо, рассеянно скользя взглядом по лесу Икэгами, в котором стоит храм Хоммондзи, и не видел ничего, кроме сплошного леса.
И вот только сегодня Синго обнаружил, что сосна растет совсем не в этом лесу. Обнаружил благодаря тому, что утренний воздух в мае удивительно прозрачен.
Так он сделал новое открытие относительно двустволой сосны со склоненными друг к другу вершинами и обнявшимися ветвями.
Вчера, когда после ужина Синго рассказал, как он посылал человека к Аихара и пытался хоть немного помочь его старухе матери, Фусако вдруг вскочила на ноги и застыла, притихшая и покорная.
Синго стало жаль Фусако, и он подумал, что кое-что он все же узнал в ее доме, но то, что он узнал, было так же неясно, как неясно, где растет двустволая сосна.
Сосна в Икэгами, – несколько дней назад, глядя на нее из окна вагона, Синго заставил Сюити признаться в том, что Кикуко сделала аборт.
Сосна перестала быть просто сосной, она стала связана с абортом Кикуко. И теперь всякий раз, когда он, отправляясь на работу и возвращаясь домой, будет смотреть на эту сосну, она будет напоминать ему о Кикуко.
Так было и сегодня.
В то утро, когда Сюити сделал ему свое признание, двустволая сосна была еле различима в потоках дождя и казалась слитой с лесом Икэгами. Но сегодня сосна отделилась от леса и, ассоциируясь с абортом, приобрела, казалось, какой-то грязноватый оттенок. Может быть, оттого, что погода была слишком уж хорошая.
– Даже в погожий день человеку может быть плохо, – мрачно пробормотал Синго и, отведя взгляд от неба, видневшегося в окне его кабинета, принялся за работу.
Днем позвонила Хидэко. Сегодня она очень занята, – срочно шьет летний костюм, – и поэтому не может прийти.
– Значит, ты уже завалена работой?
– Да.
Хидэко немного помолчала.
– Ты звонишь из салона?
– Да. Кинуко-сан здесь нет, – прямо сказала она, назвав имя любовницы Сюити. – Я ждала, когда она уйдет.
– Хм.
– Алло. Я приду к вам завтра утром.
– Утром? Опять в восемь?
– Нет. Завтра я вас обязательно дождусь.
– Такое срочное дело?
– Да. Срочное дело, которое на первый взгляд может показаться и не таким уж срочным. Но, по-моему, очень срочное. Хочу поскорее все рассказать вам. Я ужасно волнуюсь.
– Ты очень волнуешься? Это связано с Сюити?
– Расскажу при встрече.
Доверять особенно «волнению» Хидэко нельзя, но Синго обеспокоила ее готовность второй раз прийти к нему, чтобы о чем-то рассказать.
Беспокойство Синго все росло, и в три часа он позвонил Кикуко.
Пока прислуга звала ее, в трубке слышалась приятная музыка.
С тех пор как Кикуко уехала к родителям, он не заговаривал о ней с Сюити. Избегал этого и Сюити.
Навестить Кикуко в доме ее родителей Синго тоже не решался.
У Кикуко совсем не такой характер, чтобы рассказывать родным о Кинуко или об аборте, думал Синго. Но кто знает.
Сквозь приятную музыку в трубке послышался радостный возглас Кикуко:
– …Отец! Отец, простите, что заставила вас ждать.
– Ничего. – Синго сразу успокоился. – Как ты себя чувствуешь?
– Сейчас уже хорошо. Простите, что я так поступила.
– Ничего.
Синго не знал, что бы еще сказать.
– Отец! – снова радостно воскликнула Кикуко. – Я хочу видеть вас. Можно, я приду к вам прямо сейчас?
– Прямо сейчас? А ты можешь?
– Могу. Я хочу поскорее с вами встретиться, тогда и домой мне будет не так стыдно вернуться. Ладно?
– Хорошо. Буду ждать тебя в фирме. Музыка продолжалась.
– Алло. – Синго не хотелось класть трубку. – Какая хорошая музыка.
– Ой, забыла выключить… Это– танец сильфид, Шопена. Когда буду возвращаться домой, возьму й собой эту пластинку.
– Так ты скоро приедешь?
– Скоро. Но встречаться с вами в фирме мне бы не очень хотелось. Я все думаю, где бы нам лучше увидеться.
Наконец Кикуко назначила ему свидание в городском парке Синдзюку.
Синго сначала поморщился, но потом рассмеялся. Видимо, Кикуко решила, что ей пришла в голову блестящая мысль.
– Вы там будто заново родитесь, отец, – в парке такая чудесная зелень.
– Как-то раз я побывал в этом парке – ходил на выставку собак.
– Я бы тоже с радостью пошла с вами посмотреть на собак, – засмеялась Кикуко. В трубке все еще звучал танец сильфид.
3
Как Синго и договорился с Кикуко, он вошел в городской парк через ворота Окидомон. Около входа висело объявление: плата за прокат детской коляски – тридцать иен в час; плата за прокат циновки – двадцать иен в день.
По дорожке шли американцы, муж с женой, он нес девочку, она вела на поводке немецкого пойнтера.
В парке были и другие посетители, но, кроме этой молодой американской пары, не было никого, кто бы так спокойно прогуливался по дорожке.
Синго пошел вслед за ними.
Слева от дорожки – густые заросли гималайского кедра, похожего на лиственницу. Когда Синго был однажды в этом парке на благотворительном приеме, устроенном обществом любителей животных, он уже видел мощные гималайские кедры, но сейчас он никак не мог припомнить, в каком месте они росли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67