– Я из этих очерков многое для себя узнал. Думаю, и другие прочтут их с пользой.
Мои друзья по комнате молчали. Кудрявцев читал их с карандашом, всё исчертил, но что означали его подчёркивания, он не говорил. Никитин и Добровский делали вид, что ничего не произошло. Но я чувствовал: очерки явились событием, которого никто не ожидал. А начальник отдела полковник Соболев, сверкая глазами, повторял:
– Хорошо, золотце. Это очень хорошо.
Других комментариев не было.
Однажды перед концом рабочего дня, а это было часу в десятом вечера, – работали с трёх до одиннадцати, – к нам в комнату вошёл полковник, которого я видел в Тукумсе в свите генерала Сталина. Не закрывая за собой двери, он поманил меня, сказав:
– Капитан, пойдёмте. Дело есть.
Мы пошли в кабинет заместителя главного редактора, который был пустым. Прикрыв за собой хорошенько дверь, полковник сел за стол хозяина кабинета, а мне предложил сесть в кресло. И начал так:
– Вы меня знаете?
– Я видел вас в Тукумсе.
– Хорошо. Я полковник Орданов, референт генерал-лейтенанта Сталина. Имею к вам дело. Завтра будет приказ о назначении вас собственным корреспондентом «Сталинского сокола» по Московскому округу Военно-Воздушных Сил. Сейчас вы занимаете должность подполковника, а будет у вас должность полковника. И зарплату вам повысят. Однако в вашем положении мало что изменится. Стол в редакции за вами останется, но вам выделен кабинет и в штабе округа. Будете сидеть рядом с золотой пятёркой. Воронцов-то, я слышал, ваш однокашник.
– Да, мы с ним учились в Грозненской авиашколе. Но он будто бы впал в немилость?..
– В какую немилость?.. А!.. Это там, в Тукумсе?.. Всё уладилось. И вам об этом нигде не советую рассказывать. Это кухня… наша, семейная. До неё нет никому дела.
– Я понимаю, и никому ничего не рассказывал.
– Вот и хорошо. Главное для людей, стоящих близко к генерал-лейтенанту… это молчать. Молчать как рыба. Это – главное.
– Понимаю. Но скажите: почему такая таинственность в самом факте моего назначения?
– А это разговор особый.
Полковник бегло взглянул на дверь, – она была плотно заперта. Посунулся ко мне, заговорил тихо:
– Месяца два-три назад у генерала был директор военного издательства, предложил ему написать книгу: «Воздушный флот страны социализма». И сказал, что дадут в помощь литературного сотрудника. Генерал возмутился: «Как это так! Мне заказываете книгу, а писать её будет другой? Да как же я имя своё под чужим трудом поставлю?..». Отчитал издателя, но мысль о книге в голову засела. Пытался было писать, да всё времени нет. На каком-то совещании с редактором вашим встретился, ну тот ему и посоветовал. И вас предложил. Хорошенький проект? А чтобы вы поближе к нам были, собственным корреспондентом вас назначат.
– Оно бы и хорошо, и взялся бы я за дело, но книг-то я не писал. Сумею ли?
– Редактор лучше нас знает; говорит, что сможете. Главное, чтобы язык за зубами держать. Чтоб никто об этом не узнал. А то ведь… сами понимаете?..
Полковник показал на потолок, что, очевидно, означало: на самом верху могут узнать. И как на это посмотрят – никто сказать не может. Словом, генерал Сталин, очевидно, никого так не боялся, как отца родного. И хотелось ему, что если уж книга выйдет, пусть всякий думает, что он её написал, а не кто другой.
Полковник Орданов повторил:
– Пуще огня одного боимся, чтоб раньше времени о книге болтовни не было.
– Ну, за это можете не беспокоиться. Я чай, как и вы, человек военный.
– Ну и отлично. Дело по книге будете со мной иметь. А уж там посмотрим, как у нас дальше дело пойдёт. А сейчас идите и работайте по-прежнему. Остальные инструкции от редактора получите.
Редактор пригласил меня на следующий день. Поблагодарил за хорошие очерки, сказал, что они понравились на всех уровнях; их и Главком читал, и генерал-лейтенант Сталин. Он даже мне сказал, что вы в Тукумсе и сами летали на новейшем самолёте и будто бы отлично справились с управлением.
Эта информация меня озадачила. Я не мог опровергать слов такого высокого человека; сделал вид, что не всё понимаю из того, что говорит редактор. Смущённо залепетал:
– Да, я летал на тренировочном самолёте вместе с командиром дивизии. Я, конечно, отвык, да и летал-то прежде на винтовых самолётах…
Полковник меня перебил:
– Если вы умеете водить грузовой автомобиль, то и на легковом без труда поедете.
– Оно, конечно, так, но пилотаж реактивного самолёта…
– Мне было приятно слышать отзыв генерала о вашем полёте. Пусть, думаю, они знают, какие молодцы у нас в редакции работают.
Я не спорил и в дальнейшие дискуссии не вдавался. Про себя подумал: может, это командир дивизии представил дело генералу, будто я сам пилотировал реактивную машину. А может, пересмешник Воронцов так изобразил мой полёт.
А полковник сдвинул брови, погрустнел, задумался. И, покачивая головой, заговорил:
– Жаль только, расставаться нам приходится. Генерал-то просил назначить вас собственным корреспондентом при его округе. Я на это заметил: вся редакция наша считает себя вашим собственным корреспондентом, а он мне: вы мне зубы не заговаривайте. Присылайте парня, я ему кабинет выделю. С вами полковник Орданов говорил?
– Да, говорил. Но он сказал, что ничего в моём положении не изменится. И даже стол в отделе за мной останется.
– Так-то оно так, да боюсь, что в штабе-то они найдут вам работу, далёкую от редакционной.
Я ждал, что редактор заговорит о книге, но он смотрел на меня внимательно, – очевидно, ждал, когда я сам о ней заговорю. Но я молчал. И ему моё молчание, видно, понравилось. В его серых, заботливых глазах светилось тепло и одобрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171