Как герои в былые времена, он сумасброден, добродушен и способен доводить женщин до умопомрачения своей обходительностью и коварными чарами.
Украдкой вошли и также украдкой вышли несколько клиентов, и сквозь металлическое бренчание саундтреков индийских фильмов, доносившееся из транзистора, послышался скрип половиц наверху. Этот бар обладал сексуальной привлекательностью парикмахерской в захолустном городишке с той разницей только, что здесь результат был еще более жалким. Просидев таким образом час и как следует вспотев, я прониклась доверием к девице с внешностью малайяли, сидевшей неподалеку, и решила задать ей вопрос о Зарине.
– Зарина вообще-то пользуется здесь большим успехом, по крайней мере когда удостаивает нас своим присутствием. Но такое не часто случается, потому что она не из простонародья. У нее был очень богатый постоянный поклонник, но я что-то уже очень давно ее не видела.
Я описала соседа Зарины.
– Нет, это просто очень приятный человек, живущий рядом с ней, – ответила девушка, – фотограф.
– А мне он сказал, что сценарист.
– Да? – Подведенные брови изогнулись от удивления. – Возможно, он был им в другой жизни. Теперь же он занимается фотографией. – Она захихикала. – Делает непристойные снимки. Очень милый парень, но Зарину он в сексуальном смысле не интересует. Ее парень был высокий, такой же, как и сосед, но гораздо лучше сложен и всегда одевался по западной моде и носил самые стильные туфли.
Больше она не стала ничего рассказывать.
– А ее парень не был женат? – продолжала я свои расспросы. – Он не носил кольца? – Проспер носил кольцо.
Она пожала плечами:
– Женатые, холостые, отцы семейств – к нам всякие приходят.
– А не знаете ли вы, случайно, калеку по имени Гул, друга Сунилы?
Этот вопрос был уже явно лишним. Я начинала походить на легавого. Остальные девушки начали обращать на нас внимание, и в баре вдруг воцарилось неприятное молчание. Я услышала, как грозно заскрипели ступеньки лестницы, и в дверях появился тучный мужчина в юбке с внешностью стареющего Ричарда Никсона.
– О боже, это же тетушка, – прошептала одна из девушек. – Не к добру она пришла.
– Эй, вы там, – крикнул Никсон, показывая на меня. – Вы, туристка! Что вам здесь надо? Кто вам позволил распугивать моих клиентов? Делай свое дело или слезай с горшка! – Она несколько раз хлопнула руками, сложенными в пригоршню – особый жест хиджры, – после чего протянула руку и потерла кончиками пальцев. – У нас нет того инструмента, с помощью которого мы могли бы доставить тебе удовольствие сегодня вечером, но это не значит, что ты можешь проводить здесь время бесплатно.
– Мне очень жаль, если я причинила вам неудобство, – сказала я, – но я ищу Зарину, меня попросил об этом один ее друг.
– Ваш друг хочет Зарину, он платит хорошие деньги.
– О нет, совсем не с этой целью, он хочет просто побеседовать.
– Не с этой целью! – Она буквально выплюнула эти слова мне в лицо. – Не потрахаться, а поболтать? Но болтовня тоже стоит денег.
– Извините, произошла ошибка. Я ухожу.
Уже на улице я услышала, как кто-то окликнул меня:
– Мисс! Вы забыли!
За мной бежала хиджра-кашмирка, размахивая журналом Шомы. Я начала было разуверять ее, говоря, что журнал не мой, но она, не говоря ни слова, затолкала его мне в сумочку.
– Вы ведь та самая дама, которая пытается помешать гунда причинять вред хиджра? – Она оглядела меня с ног до головы. – Почему вы это делаете? Вы же сами не хиджра.
– У каждого должно быть хобби.
– Говорят, если нами заинтересуется Би-би-си, это может многое изменить. Но вам нужно быть более осторожной в наших краях. Зарину страшно избили. Я думаю, это сделал ее дружок. Или его дружки. Она сбежала. Но прошлой ночью гунда вернулись и стали расспрашивать об этой самой Суниле, и какая-то дура сказала им, что у Сунилы есть хороший приятель по имени Роби, который работает на Калеба Мистри.
– А вы, случайно, не знаете имя друга Зарины?
– Я должна идти, – сказала она и похлопала по моей сумке. – В журнале интересная статья о голливудской косметике.
Я раскрыла журнал на статье о голливудской косметике, не ожидая в ней найти ничего особенного. Тем не менее на полях рядом с заголовком «До и после фильмов с участием Мадонны» были нацарапаны слова: "Гул, прокаженный, английская школа "Маленький Цвиток", Голиаф 4 – 6".
* * *
Даже грязный, запущенный облик бетонного строения, в котором жила Зарина, казался в эту минуту белоснежным на фоне густой массы муссонных облаков темно-стального цвета. Я еще раз постучала в ее дверь и вновь не получила никакого ответа, но заметила кусок бумаги, торчавшей из-под половика. Записка на английском.
"Зарина. Начало муссона – это день, когда принимаются обеты поста и молчания. Ты же помнишь стихотворение, посвященное сезону дождей:
Испуганная молнией и громом,
Жена бросается в объятья мужа,
Хоть грех его ей хорошо известен...
Слова «молчание» и «грех» были подчеркнуты. Я положила записку в карман, на мгновение задумавшись, какой может быть почерк у ее соседа.
13
До встречи с Гулом оставалось целых пять часов, которые не на что было потратить, поэтому я попросила Томаса отвезти меня в библиотеку микрофильмов. На этот раз я изменила направление поисков и начала с конца, со смерти Майи. Она оказалась в другом файле, озаглавленном «Самоубийства». Я все еще пыталась отыскать какой-то выход на аферы с недвижимостью, прорабатывая также старые сплетни о любовных похождениях Проспера, о его связи с Нони и с Шомой Кумар. Последние годы он жил отсветами былой славы, не имея ни прежней популярности у критики, ни коммерческого успеха, которым Проспер, правда, никогда не мог похвастаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166