А сейчас почти три.
– Ясно. Привал пятнадцать минут.
– При таком темпе мы к закату будем далеко от воды, – заметил Алекс.
– Значит, пойдем в темноте, – невозмутимо ответил я.
– Через большой глубокий овраг, – уточнил Алекс.
Я только поднял брови: беспокоиться будем последовательно.
Я вернул Траяно его рюкзак и сел помедитировать: надо подумать! Летучие коты покусай капитана Ловере! Почему он не предупредил нас пару дней назад?! Мы бы пошевелили извилинами. Выдали бы несколько интересных идей, обсудили и сейчас знали бы, что делать! «Не выдавай желаемоезадействительное! – велелехидныйвнутренний голос. – Ты приучил своих друзей, что все придумаешь сам. Что их дело осознать твою великую идею и двигаться в русле… и всё будет тип-топ. Допрыгался! Это тебе не по полосе препятствий бегать!» Стоп. Самогрызение не поможет. Надо изучить исходные данные, поставить задачу, придумать путь ее решения и идти к намеченной цели. Больше я ни о чем подумать не успел, потому что назначенное мною время привала истекло. Но, по крайней мере, я вылез ибездны черного отчаяния: мне задали задачу, которую я не могу решить! Я – и не могу?! Скажете, когда не решу!
Я открыл глаза и поднялся на ноги. Напротив мен стоял Луиджи и протягивал мне свой рюкзак. Я удивленно поднял брови.
– Ну, ты же тащил за Траяно… – пояснил он с наивным видом.
– Ну и что?
– Так нечестно!
– Надел рюкзак и пошел, – велел я тоном, способным осушить и превратить в пустыни пару-тройку приличных морей.
– Ну почему?! Так нечестно!
– Э-э-,– потянул Роберто, – Энрик, ну я могу понести…
Я бросил на землю собственный рюкзак:
– Еще пять минут, а потом двигаем. Отойдем, – предложил я Роберто.
Пока мы с ним сделали пару десятков шагов, я сосчитал до десяти и успокоился достаточно, чтобы не попытаться задушить его, к чертовой матери!
– Наша цель, – объяснил я, сдерживая ярость, – состоит не в том, чтобы доставить их в лагерь, это можно сделать гораздо проще: нажать кнопку на комме, связаться с капитаном, капитулировать и попросить его прислать катер за этими нытиками. А потом выбросить из головы, что мы проиграли, даже не попытавшись победить. Хочешь?
Давай. Только говорить будешь ты.
Роберто опустил голову и покраснел. Мы помолчали.
– Ладно, – согласился он, – ты прав. А что мы будем делать?
– Мне очень не нравится, что меня слишком часто об этом спрашивают. У тебя своя голова на плечах. Я не знаю, что мы будем… Я скажу, чего мы не будем… Потакать заведомым капризам, терпеть бессмысленное глупое нытье, позволять пакостничать.
– А почему ты не протестовал, когда я взял рюкзак у Нино? И даже сам так же…
– Чтобы не спорить у них на глазах. Кроме того, теоретически, они действительно могли устать. А сейчас у нас привал. Вот я и говорю, что это заведомый каприз. И по этому склону с двумя рюкзаками… ты просто загремишь. И, пожалуйста, не жалей ты их сверх всякой меры. Не девчонки. Роберто покивал.
– Ладно, пошли, – предложил я.
Мы вернулись к ребятам.
– Значит, так, – я сделал вид, что ничего не произошло, – первым идет Тони, Алекс его страхует и направляет в нужную сторону, потом Романо, Гвидо, Нино, Лео, Траяно, Роберто, Вито, Луиджи и я.
Тони и Вито сразу же начали надевать рюкзаки. Я улыбнулся этим котятам, а Лео поощрительно хлопнул Вито по плечу.
– Если ты страхуешь двоих – не иди последним, – предложил Лео.
– Ага, – согласился я, – тогда замыкаешь ты, а перед тобой Нино.
– Ну, так нечестно, – опять вякнул Луиджи, не особенно надеясь на успех своего предприятия.
– Сейчас я тебе устрою «честно», – пообещал я. – Мы идем уже почти четыре часа, давай теперь на такой же срок поменяемся рюкзаками. Нет? А что так?
Луиджи помотал головой, вздохнул, как раб на галере (обижают!), поднял свою тяжкую ношу (килограммов семь, на спине, даже не смешно!) и направился куда-то не туда.
– Передо мной! – велел я резко. – Вито, иди перед Луиджи, – добавил я гораздо мягче.
– Подлиза! – прошипел Луиджи.
Вито не отреагировал. Умница мальчик.
– Бывают только подлизы и нытики, – прокомментировал я, – первые тащат свой груз сами, в надежде на э-э… не знаю на что. А вторые пытаются свалить его на других и считают это великой доблестью. Понял, нытик?
Он не ответил. Кажется, это хорошо.
И мы пошли к вершине холма. Интересно, могу я сейчас выделить часть своих интеллектуальных ресурсов, чтобы подумать? Или всё мое внимание потребуется, чтобы котята не загремели вниз по склону? Праздный вопрос! Лучше скажи-ка ты, Энрик, почему нытики одновременно являются пакостниками? Если это взаимосвязано, то, добившись положительных сдвигов в чем-то одном, можно расчитывать, что и другое противное свойство потеснится занимаемых им позиций. Хм, Вито – несомненный пакостник, но почти не нытик. Стоп. Не торопись. Допустим, очень хорошо меня понял в первую нашу встречу. Самый ценный опыт приобретается на собственной шкуре. Тогда почему он гоготал, когда Тони упал на склоне? Потому что он не один. За компанию! Как все в его стае! Капитану следодовало выдать мне их по одному, на пару суток каждого тогда наши шансы были бы гораздо выше.
В этот момент Луиджи споткнулся, и мне пришлось его ловить. Я поставил его на ноги: – Давай-давай, топай. Он фыркнул, вздохнул под гнетом тирании и пошел дальше. Продолжим. Итак, почему пакостники одновременно являются нытиками? Почему слабые любят поиздеваться над чужой слабостью? Ха! Очевидно, потому и любят! Тупица и бездарь пишет пакостное слово на памятнике человеку, ботинки которого чистить недостоин. Памятник не может себя защитить и отомстить обидчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126