– Подождите пока в коридоре. Если что, так сразу… – Шутка Лени, несмотря на его беспечный тон, получилась неудачной.
Я вышел в коридор, где вдоль унылых стен выстроился жалкий ряд потертых стульев, и сел в ожидании результата. По коридору то и дело сновали люди. В основном это были сотрудники прокуратуры – молодые люди и девушки, вероятно, еще студенты юридических институтов. Иногда появлялись и те, кого вызвали повестками как свидетелей. Их сразу можно было определить по встревоженным лицам и по тому, как плохо ориентировались они в расположении кабинетов.
Вскоре я обратил внимание на двоих мужчин в кожаных куртках, поднявшихся снизу. Легкая оттопыренность их одежды с левой стороны говорила о наличии под нею огнестрельного оружия. Не трудно было догадаться, что это и есть те самые люди с Петровки, о которых упомянул следователь. Поравнявшись со мной, они без стука вошли в кабинет.
Решив не загружать мозги обдумыванием проблемы, суть которой мне не была еще ясна, я раскрыл газету «Коммерсантъ дейли», которую Леня сунул мне перед тем, как выйти из машины. Быстро отыскав раздел уголовной хроники, нашел в ней статью «Расследование убийства преступного авторитета». В глаза бросились следующие строки: «Призрак Сильвестра бродит среди бандитов и милиционеров. В сентябре 1994 года в центре Москвы был взорван „Мерседес-600“. В салоне сгоревшей после взрыва машины найден обезображенный труп. Через несколько дней сыщики Московского уголовного розыска объявили, что убит известный авторитет, лидер ореховской группировки Сильвестр, „в миру“ – Сергей Тимофеев. Тело погибшего торжественно захоронили на Хованском кладбище. В последний путь Сильвестра провожали свыше 300 авторитетов и воров в законе. А недавно по Москве распространились слухи, что Сергей Тимофеев жив. Сильвестра якобы видели в Одессе в обществе другого авторитета по прозвищу Роспись, а затем встречали в Москве и в Вене. Даже сотрудники МУРа говорят, что „авторитет скорее жив, чем мертв“. Теперь припоминают, что в толпе, окружившей взорванный „Мерседес“, видели похожего на Сильвестра человека. Он смотрел на милиционеров и улыбался. Дело об убийстве Сергея Тимофеева расследуется Тверской межрайонной прокуратурой».
«Очень интересная ирформация, – подумалось мне. – Теперь понятно, зачем Леня вручил мне эту газету. Неужели Сильвестр жив? Маловероятно, конечно, но чего только не случается в жизни. Что, если взрыв – это инспирированный ход, чтобы выпасть из поля зрения ментов и бандитов? Вполне возможно при этом, что в недалеком будущем Сильвестр объявится снова. Но для чего ему понадобилось инсценировать свою гибель? Неужели лишь для того, чтоб отсидеться после скандальных историй, в которых он играл главную роль?
Ладно, нужно дождаться появления Лени. Проанализировав вопросы, заданные ему следователем, можно будет сделать выводы, насколько версия о том, что Сильвестр жив, серьезна».
Минут через сорок дверь кабинета открылась. Леня вышел в сопровождении двух муровских оперативников. «Неужели арестовали? – подумал я. – Да нет, вроде не похоже… Все улыбаются, один похлопывает Леню по плечу, руки пожимают…»
Леня тоже не выглядел огорченным.
– Пошли, все нормально! – сказал он, беря меня под руку.
Мы спустились этажом ниже и вскоре покинули здание прокуратуры. Я уже хотел было задать Лене вертящийся на языке вопрос, когда он предложил:
– Давай посетим одно местечко. Есть тут кабачок неплохой, там и побазарим, а заодно и Иваныча помянем.
Через несколько минут, проехав несколько улочек, мы оказались в небольшом уютном и, по-видимому, довольно дорогом ресторанчике. Ленина охрана – братва, сопровождавшая нас весь путь на синей машине, – осталась на улице охранять наш покой. Мы с Леней прошли в зал и сели за столик.
– По какому поводу весь этот шум? – спросил я. – Ты под подозрением или вправду проходишь как свидетель? Да и свидетель чего, любопытно узнать?
– Да нет базару! – отмахнулся Леня. – Я в их телефонную распечатку попал. Просто всех до одного из двадцати человек, с кем Иваныч накануне своей смерти общался, прошмонали и на допрос приволокли.
– Традиционная практика – не удивляйся, – сказал я.
– Это первое. – Леня налил себе стакан сока. – А второе – вопросы-то для меня с непонятками были…
– Что значит с непонятками?
– Перво-наперво почему-то задают такой – жив ли Иваныч и где может прятаться.
– Как это? Они что ж – не верят, что он погиб?
– Понимаешь, среди братвы сейчас много слухов ходит…
Леня был в курсе всех слухов, бродивших в криминальных кругах. Он знал практически все «воровское политбюро», со многими авторитетами криминальной Москвы был на короткой ноге. Но у Лени была своя политика – он держался в тени, старался не высвечиваться, хотя авторитет в криминальном мире им давно уже был завоеван.
– А зубы-то остались? – осторожно спросил я.
– Какие зубы? – не понял Леня.
– Зубы – его, Сергея Ивановича.
– Что значит остались?
– При взрыве. Они остались? Тело же не до такой степени разорвало. А по зубам точно личность погибшего можно определить.
– А кто определит-то? – лениво заинтересовался Леня.
– Как кто? Тот, кто эти зубы лечил или вставлял, – терпеливо объяснял я.
– Так он же в Америке все делал! – фыркнул Леня.
– Так с Америкой тоже связаться можно…
– Ну вообще-то да, – сказал Леня. – Я и не знал, что по зубам личность человека можно установить!
– Идентифицировать, – поправил я.
– Во-во, – поддакнул Леня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54