Ее маленький окрашенный кровью Агассиса нож лежал на палубе.
Агассис едва не лишился чувств. А когда увидел, как смотрит на него во все глаза Лиззи, его унижение стало полным.
– Этот дротик был вымочен в яде рогатой змеи, Луи. Не подоспей Дотти, вы были бы уже мертвы!
Силясь сохранить тень достоинства, Агассис нагнулся, чтобы натянуть панталоны. Стараясь застегнуть их, он обнаружил, что все пуговицы отлетели. Сколько Джейн придется их пришивать… Кто-то протянул ему кусок веревки, которым он неумело подпоясался. Цезарю он сказал:
– Я почти жалею, что этого не случилось.
И все это время «Бибб» продолжал надвигаться на корабль колдуна. Очевидно, поняв, что ему не удастся единолично остановить «Бибб», Т'гузери бросил трубку для выдувания дротиков и схватил фетиш. Теперь он начал распевать гортанные слова таинственного назначения – судя по всему, воззвание к невидимым божествам.
– Нужно остановить его, пока он не закончил! Капитан Дэвис обратился к своей команде:
– Готовьте кошки, взводите курки, ребята. Идем на абордаж!
Через несколько секунд клипер сцепился с другим кораблем. Атакующие бросились на его палубу.
Марблхедцы сгрудились вокруг колдуна, жертвуя собой, лишь бы он мог закончить заклятие. Несмотря на превосходство в вооружении, команда «Бибба» нашла в марблхедцах достойного противника. Схватка была отчаянной и кровавой.
Наконец, перебив почти всех Таинственных, нападающие приблизились к колдуну.
Но Т'гузери, выкрикнув последнее надрывающее горло слово, исхирился бросить фетиш за борт прежде, чем его захватили матросы.
За небольшим всплеском последовал другой, более громкий звук. С палубы «Бибба» Агассис увидел, как из-под воды, прижимая к себе локтем фетиш, вынырнула Дотти. Загребая одной рукой, она подплыла к марблхедскому судну, где ей помогли подняться на борт.
Агассис, которому не терпелось поближе рассмотреть фетиш, перебрался на марблхедский корабль, за ним последовали Цезарь, Стормфилд и остальные.
С одежды Дотти струями лилась вода, но готтентотка гордо держала останки своей матери.
Есть семейство морских существ, известных как голожаберные моллюски: отряд Nudibranchia, класс Gastropoda, подкласс Opisthobranchia. Лишенные конечностей желеобразные существа усеяны множеством ороговевших наростов-ресничек. Эти моллюски различного окраса, с замысловатыми складками и завитками, рыщут по морям холодным и теплым, извиваясь бескостными телами с подвижностью, чуждой Божьим тварям.
Плавающая в настойке из даки деталь анатомии Саартье Баартман, эта «вуаль стыда» с ошметками плоти, к которой она некогда крепилась, более всего напоминала вышеупомянутых моллюсков, а именно гривастого голожаберника (Aeolidia papillosa).
Агассис хотел подойти поближе, чтобы осмотреть реликт, который стоил ему стольких бед и трудов.
– Ни с места!
Все взгляды обратились на Костюшко. В вытянутой руке анархист держал круглую бомбу, с которой свисал длинный тлеющий запальный шнур.
– С вашего позволения я заберу фетиш.
– Но вы обещали! – вскричал в ярости Агассис.
– Только пока буду на вашем судне. А теперь я на другом, которое реквизирую именем освободительных движений во всем мире. Возвращайтесь на свой корабль. И не пытайтесь следовать за мной, а не то я уничтожу фетиш! Теперь я разожгу мировой пожар в Европе, созревшей для революции, какой еще не видывал мир!
Бахвальство анархиста прервал вдруг голос капитана Стормфилда:
– Ах ты лживый прохвост! Постыдился бы! Куда тебе до твоего папы!
Вид у Костюшко стал изумленный.
– Вы знали моего отца?
– Ей-ей, а то мы не сражались с ним бок о бок в Саратоге?!
– Сколько вам лет?
– Сто двадцать восемь, и я еще могу поколотить такого мальчонку, как ты!
Костюшко опустил бомбу с трещащим фитилем. В глазах у него стояли слезы.
– Я за всю жизнь папу всего два-три раза и видел. Он всегда где-то сражался. Мы с мамой очень без него скучали. Встретить того, кто правда его знал…
Стормфилд незаметно подобрался к плачущему анархисту и обнял его за плечи:
– Ну же, ну же, дружок…
– Ради бога, – крикнул Агассис, – погасите кто-нибудь бомбу!
Но не успел никто откликнуться на его слова, как раздался новый шум.
За кормой марблхедского судна вода забурлила и вздыбилась.
– Неужели еще один подводный корабль! – застонал Агассис.
Каково бы ни было божество, которое стремился призвать Т'гузери, сейчас оно сочло уместным исполнить желание Агассиса. Причиной возмущения вод была не подводная машина. Во всяком случае, не сотворенная людьми.
Из воды поднялась голова размером с паровоз. Была она с покатым лбом и обтянута лоснящейся крапчатой кожей. Глаза размером с колеса телеги. Из открытых челюстей свисали водоросли.
За головой возникла шея – толстая, как коринфская колона Центральной Конгрегационалистской церкви на Уинтер-стрит. Шея вознесла голову высоко в ночное небо, пока она не закачалась там, точно птица на верхушке соборного шпиля.
За шеей последовало покрытое ракушечником тело вдвое длиннее «США Бибба».
Немногие уцелевшие Таинственные – включая Т'гузери, который извивался в лапах крепкого матроса, – принялись распевать имя страшного существа:
– Дагон! Дагон! Дагон!
В 1796 году, еще до рождения Агассиса, его ментора Жоржа Кювье попросили спуститься в гипсовый рудник на Монмартре. Рабочие раскопали там кости такого размера, что они могли принадлежать лишь существу, ростом много больше любого ныне живущего слона. Осмотрев находку, Кювье объявил, что это кости ископаемого животного, погибшего в результате природной катастрофы. В следующие пять лет его призывали обследовать много других окаменелостей, включая гигантские маастрихтские челюсти, привезенные из Германии армией революционной Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97