она не слышала шагов санитара, а когда его увидела, было уже поздно.
– Ты, бабка, почему не в постели? – грубо накинулся он на нее.
Как ей хотелось сказать ему в ответ: кто тебе дал право, хам ты этакий, тыкать мне? Кто тебе позволил называть меня бабкой? И какое твое собачье дело, почему я не в постели?
Она, естественно, ничего этого не сказала.
– Мне нужно было в туалет. Ведь это, кажется, не возбраняется!
– Ясно, бабка, но это не твое отделение.
– Ну так я, верно, заблудилась.
– Если у тебя бессонница, то прими таблетку, или мне вызвать врача, чтобы тебе сделали укол?
– Нет, спасибо, не надо.
Она попыталась обойти его. Он подозрительно смотрел на нее.
– Какая комната?
– Номер 108, – солгала мать.
– Ладно. Если бы сейчас же не заснешь, я утром поставлю в известность врача.
Так запугивали здесь стариков.
Но моя мать была не робкого десятка. Она сделала вид, что пошла в комнату. Спустившись этажом ниже, она затаилась и стала ждать, когда он уйдет. В туалет отлучится или по вызову в какую-нибудь комнату. Тогда она незаметно проскользнет через коридор. Ждать пришлось долго. Наконец санитара вызвали. Мать сорвалась с места и со скоростью рекордсмена преодолела расстояние от лестницы до двери склада. Она ухватилась за ручку, но дверь не поддалась.
– Густав? – испуганно позвала мать.
– Я здесь, – облегченно закряхтел Густав. – Скорее открывай. Дежурный запер дверь на ключ. Меня тут чуть пе накрыли.
– Дело плохо.
– Что такое?
– Он взял ключ с собой.
– Ну, дьявол…
– Ах, Густав!
– Надо же такому случиться!
– Что нам теперь делать?
Матери пришлось идти за ключом. Она пробралась к комнате дежурного по отделению. Может быть, он оставил ключ где-нибудь здесь на столе? Ключа не было. Санитар уже возвращался назад. Мать прыгнула к шкафу и встала сбоку от него, прижавшись к стене. Шкаф был невысокий, и мать пригнулась, чтобы оставаться незамеченной. Но если санитар вдруг полезет в шкаф за лекарствами, он обнаружит ее.
Он налил себе кофе, сел на стул и уткнулся в ковбойский роман.
Выждав немного, мать осторожно выглянула из своего укрытия. Санитар сидел, положив ноги на стол, и читал.
«Сколько же мне тут теперь стоять, – думала она. – И что там делает бедный Густав? Наверное, ни жив ни мертв от страха. И Марлен с Хедвиг волнуются, ждут нас. А наши там, за воротами!»
Протекли десять томительных минут. Санитар вдруг поднялся и направился к шкафу. В этот момент раздался звонок. Кто-то его вызывал. Он не торопился идти. Поставил чашку на шкаф, выдвинул ящик стола, достал оттуда другой «вестерн» и принялся листать. Потом отложил книгу и не спеша пошел посмотреть, кто звонил.
Мать поняла, что, пока санитар будет топтаться туда и сюда, ничего с побегом у них не выйдет. Она уже сообразила, что ей надо делать. В одну секунду она достала из шкафа снотворное, бросила в кофе четыре таблетки, хорошенько размешала и кинулась к выходу, надеясь успеть проскочить в туалет. По не вышло – санитар уже шел назад, и мать снова шмыгнула в свое укрытие.
Он взял чашку, сел на прежнее место и, устроившись поудобнее, принялся читать.
Прошло около часа, который ей показался вечностью. Он сидел не двигаясь, ноги на столе, в руках книжка. Мать готова была поклясться, что он спит, и все же не решалась выйти из своего укрытия. А вдруг сон еще не такой крепкий…
Снова позвонили. Санитар сидел неподвижно.
Мать осторожно выступила из-за шкафа. Она подошла совсем близко и тихонько вытащила у него из кармана ключ. Голова его откинулась набок.
«Если он еще раз повернется во сне, то непременно проснется, – подумала мать, – потому что грохнется со стула».
Пока мать ходила за ключом, Густав отобрал еще два кресла-коляски. Эти не скрипели, так что масло теперь было не нужно.
Они осторожно подкатили оба кресла сначала к комнате Хедвиг. Она сильно нервничала. Еще больше нервничала женщина на соседней койке.
– Если вам удастся, если вам удастся… – причитала она.
– Я вам тысячу раз говорила, пойдемте с нами! – отвечала Хедвиг.
– Да куда же мне идти? Я там никому больше не нужна…
– А что здесь? Лучше, что ли?
– У нас нет времени для дискуссий, – прервал их Густав.
Вдвоем с матерью они подхватили Хедвиг на руки и перенесли в кресло-коляску.
– Мне холодно.
– Что бы такое на тебя накинуть… Пальто у тебя есть? Или что-нибудь еще из вещей?
– Куда мы потащимся сейчас с чемоданом, – фыркнул Густав.
– Да у меня все равно ничего нет.
Мать стащила с кровати одеяло и укутала им ноги Хедвиг.
– Спасибо. Этого вполне достаточно.
– Ну все, пошли.
– Всего вам доброго, фрау Михаэлис. Я черкну вам открытку, если только выберусь отсюда.
– Если вам удастся, боже праведный, если вам удастся…
Густав вывез Хедвиг в коридор.
Теперь к Марлей. Им предстояло пройти мимо спящего санитара. Звонок все еще звонил. Густава как будто что-то кольнуло в сердце: если кому-то действительно очень нужен сейчас санитар?
У Марлен была приготовлена полиэтиленовая сумка с вещами. Ее сразу посадили в коляску. Соседка по комнате даже не проснулась. Теперь можно было и трогаться.
– Вы ждите здесь в комнате. Я тихонько пройду один и посмотрю, спит ли сторож, открою дверь и ворота и вернусь к вам. Если мы двинемся все вместе, можем наделать шуму. Кроме того, одному мне будет легче спрятаться в случае чего.
– Удачи тебе, Густав.
Сторож спал мертвецким сном. Густаву оставалось проникнуть в его будку, нажать на кнопку и открыть ворота – все проще простого, и входная дверь – сущий пустяк… Только Густав не знал, что за ним следили.
Ночная сестра спустилась вниз, чтобы поболтать со своим приятелем-сторожем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33