На часах Марка было восемь, когда он постучал в двери дома Ренни. Дом выглядел старым и каким-то неуютным.
Ренни открыла дверь, и Марку показалось, что улыбнулась она насмешливо.
— Вы очень пунктуальны. Обычно люди приходят раньше или позже. По вам можно ставить часы.
— Я обычно рассчитываю свое время.
Она оглядела его строгий костюм.
— Разве я не сказала, что можно одеваться по-домашнему, не так официально?
— Я с работы. А поскольку это серьезный бизнес, то мне кажется, что и костюм подобран правильно.
На Ренни был домашний розово-голубой костюм, волосы она забрала в пучок. И по-прежнему была босиком.
— Проходите, располагайтесь. Хотите что-нибудь выпить? Может быть, поесть? Вы ужинали?
— Ренни, вы не моя мама. Ничего я не хочу. Давайте приступим непосредственно к делу. — Марк опасался попасть под очарование ее гостеприимности.
— Все мужчины противятся заботе. И не знаю, почему, но все женщины в этом бывают настойчивы. Такими мы рождаемся и вырастаем.
Марк оставил без внимания ее замечание и прошел в гостиную. Гостиная ему понравилась: просторная, уютная, с большими креслами и софой. Ренни обставила комнату так, что нельзя было не почувствовать радушия хозяйки. Он опустился в одно из кресел, мягкое, большое. Ему в самый раз. А другим также впору? Наверное, кресла — для ее друзей. Интересно, а много их у нее? Очень близких, таких, что могут войти без приглашения и — остаться?
— Хорошенькое начало! Не успели войти и уже хмуритесь. Что-то не так?
— Все хорошо. Давайте начнем. У меня завтра с утра очень важная встреча.
— И вы не сможете задержаться надолго? — Она подошла к софе, села, поджав под себя ноги, и достала небольшой блокнот и желтый фломастер. — Желтый цвет способствует работоспособности, — заметила она.
Сначала Ренни написала его имя.
— Сколько вам лет, Марк?
— Какое это может иметь значение?
Она взглянула на него изумленно.
— Кому-то, может быть, неважно, что муж уже дряхлеет, зато с мешком денег. Но есть и исключения. Для этого я и спрашиваю.
— Вряд ли меня можно отнести к дряхлеющим мешкам с деньгами. Мне всего тридцать пять лет, — огрызнулся Марк. Он не хотел, чтобы она и впредь вела разговор в подобном тоне.
— Мне самой двадцать шесть, и все мало-мальски стоящие невесты — примерно того же возраста, они могут и не захотеть встречаться с пожилым мужчиной.
— Я не пожилой мужчина, тридцать пять лет — это самый расцвет.
— Я не ждала иного от мужчины вашего возраста. — Она что-то быстро записала в блокнот. — Ваш любимый цвет?
— Ренни, — Марк начал выходить из себя, — какого черта! Какое значение может иметь мой любимый цвет?
Она отметила и это в блокноте, вздохнула, и ее лицо приняло серьезное выражение.
— Я буду разговаривать о вас с людьми. Что я могу сказать, если не знаю, какой вы человек? Например, зеленый цвет очень любят талантливые люди. А синий...
— Не вынуждайте меня. Иначе я назову черный.
— Очень подходит вам. Особенно сочетается с цветом вашего сердца. — Она снова сделала пометку в блокноте.
— А ваш любимый цвет, Ренни?
— Мой? Розовый. А почему вы спрашиваете?
Марк покраснел и не нашелся, что ответить. Он снял пиджак и положил его на подлокотник кресла. Ослабил узел галстука и вытянул ноги.
— Итак, вы готовы?
— Да. — Марк кивнул и посмотрел прямо ей в глаза.
Он заметил, что, отвечая на его вопрос, она смутилась. Значит, не он один испытывал чувство неловкости. Да, она была привлекательная и очень женственная, именно с ней Марку хотелось бы почувствовать свою силу. Она завораживала его.
Но она не отвечала ни единому требованию Марка к будущей жене. Никакой хрупкости, ни капли утонченности. Она была яркой, как сад в солнечный день. Интересно, а другие мужчины тоже это чувствуют? И почему эта мысль не оставляет его? Какое ему дело до того, что чувствуют другие мужчины? Ренни нужна ему для дела: найти молодую особу голубых кровей из самой хорошей семьи Сан-Франциско. Жена даст Марку твердое положение в высшем обществе и прочные связи. Она — залог того, что его дети будут с рождения принадлежать к сливкам общества.
— Так, ваша любимая еда?
— Тако.
— Тако? — Она удивленно посмотрела на него.
— А что в этом удивительного?
— Я думала, что вы предпочитаете что-то изысканное и дорогое. Ну, икру, что ли...
— Нет, я люблю тако. А вы?
— Я обожаю креветки. Остуженные и с большим количеством соуса.
— А я думал, что вы любите шоколад.
— Я действительно люблю шоколад. И желательно после креветок. — Она уткнулась в блокнот.
Битых два часа она расспрашивала Марка о книгах и фильмах, которые его интересовали. О том, куда он ездил и где отдыхал. Что он любит делать в выходные дни, когда остается один. И на каждый ее вопрос следовал вопрос Марка. Когда дело дошло до его происхождения, то он плавно перевел разговор на другую тему. Она спросила о его родителях напрямую, и он ответил, что оба умерли очень давно.
— Простите, я не знала.
— Ничего. — Марк не нуждался в сочувствии.
— Ну и что же мне о вас говорить, чем вы привлекательны для женщин, как думаете?
Марк не понимал, что скрывается за этими вопросами. Он знал немного о Ренни. И того, что он знал, было недостаточно. Она не взяла ни цента у отчим» и стала пробиваться сама. Хорошая школа, но не более того.
Марк прежде не встречал таких женщин. Обычно поначалу его пытались захомутать, а потом использовали его и его деньги, чтобы обеспечить себе ту жизнь, к которой привыкли.
И его жена будет такой. Он будет давать деньги, а она — купаться в роскоши. И будет покупать только самое лучшее. Он купит ей самые изысканные драгоценности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30