– Хорошо. – Эмма, потянулась к кольцу.
Чарлз отвел руку назад:
– Нет-нет, моя нетерпеливая возлюбленная. Вам нужно решить раз и навсегда. Подумайте хорошенько, если сможете. Как только кольцо окажется у вас на пальце, вы обречены. Вы станете моей женой. Матерью моих детей.
Чарлз замолчал, задумавшись над собственными словами. Свечной огонек играл, на гранях вставленного в кольцо сапфира. Сейчас он отдаст его Эмме, и это станет новым звеном в цепи, приковывающей его к Найтсдейлу. Ему должно быть не по себе, ведь он попался в ловушку. Почему же не сосет под ложечкой?
Однако ничего подобного. Наверное, потому, что он уверен – эта женщина создана только для него. А он для нее. Ее прекрасное тело лежит перед ним на постели, озаренное пламенем свечи. И как только он наденет кольцо ей на палец…
– Скажите же «да», Эмма! Я так хочу вас!
Она взглянула на кольцо.
– Но любите ли вы меня?
Он усмехнулся:
– Да, милая. Думаю, что да. У меня к вам такое чувство, которого я никогда раньше не испытывал. Стоит подумать о вас – и я уже счастлив. А еще…
– Что же еще?
Чарлз рассмеялся:
– Я схожу с ума от страсти. Меня бросает в жар. А мой приятель становится большим и твердым.
– Это, должно быть, несколько неудобно.
– Неудобно. Но единственное лекарство – брак с вами, дорогая. Если вы меня отвергнете, я испущу дух прямо тут, на вашей постели. Вполне вероятно, это будет конец рода Дрейсмитов. Титул перейдет к кузену Обри, который, если верить тете Беатрис, то ли не желает, то ли вообще не в состоянии обеспечить наследника.
– Вы шутите, милорд?
– Я вовсе не шучу, мисс Петерсон. Я совершенно искренен. Я в отчаянии. Сейчас начнется агония. Если вы не согласны выйти за меня прямо сейчас, я сойду с ума. Помяните мое слово!
– Этого не может быть.
– Очень даже может, милая, поверьте. Вот я говорю с вами, а мой разум утекает как вода. Скажите же, что будете моей женой, прошу вас.
Эмма улыбнулась:
– Да.
Чарлз засмеялся:
– Да? И все?
– Да, я выйду за вас.
– А вам не кажется, что вы меня любите?
– Не кажется.
Чарлз нахмурился. Он-то думал… Если он любит ее, она, конечно же… Конечно же, нет.
Эмма перевернулась на бок, оперлась о локоть и протянула руку, чтобы разгладить недовольную морщинку на его лбу.
– Мне не кажется, что я вас люблю. Я это знаю, глупенький. Я полюбила вас, когда мне было шесть лет. Правда, тогда все было немного иначе…
– Да уж, тогда было по-другому.
От счастья голова шла кругом.
– Я старалась бороться с этим чувством, делать вид, что его нет. Но оно никак не желало уходить. Даже когда вы не сказали, что любите меня.
– Простите…
Эмма поднесла палец к его губам:
– Хватит разговоров. Я тоже схожу с ума. Вы обещали, что будете меня ласкать, если я соглашусь стать вашей женой. Я согласилась, так что…
– Ах да. Как неучтиво с моей стороны заставлять даму ждать! Дайте мне левую руку, милая. – Кольцо скользнуло на палец Эммы. – Вот так. – Он поцеловал ее ладонь. – Вы выполнили мое условие. Значит, теперь дело за мной.
– Да, прошу вас, поскорее.
– Приказывайте – я ваш раб. Куда мне направиться первым делом?
Эмма покраснела.
– Я должна говорить?
– Хорошо, попробую угадать. Нос? Брови? Щеки? – Чарлз касался губами ее носа, бровей, щек. Сняв с нее очки, положил на ночной столик.
– Нет. Да! Ох…
– Вы непоследовательны, мисс Петерсон. Сами не знаете, чего хотите?
Эмма покраснела еще сильнее, но храбро взглянула ему в глаза:
– Грудь, лорд Найтсдейл. Я хочу, чтобы вы приласкали мою грудь.
– Ах грудь. Отличная мысль. У вас очень красивая грудь. Буду счастлив ласкать ее. Очень счастлив.
Он коснулся ее груди, и она выгнула спину дугой. Кажется, ночь обещает быть чудесной.
Какие чудесные у него руки! Большие и теплые. Когда они двигались по ее телу, то возбуждали еще больше, чем на озере. Закрытая дверь и мягкая постель делали любовную игру намного приятнее. Как и отсутствие одежды. Именно так! Эмма погладила могучие плечи Чарлза.
Но вот незадача. Руки Чарлза почему-то избегали одного уголка ее тела, который больше всего жаждал их прикосновений. Эмма жалобно застонала и приподняла ягодицы, пытаясь намекнуть ему. Чарлз тихо засмеялся:
– Милая, вы слишком нетерпеливы. У нас впереди ночь.
– Я хочу сейчас.
– Кажется, я женился на ведьме, которая любит приказывать. – Палец Чарлза двинулся от ее ребер к соску. – У нее крутой нрав! – Он обвел сосок пальцем. – Да она просто мегера!
Его рука легла на самое чувствительное место груди, и Эмма застонала, извиваясь всем телом.
– Это знак одобрения?
О да! Эмма захотела снова почувствовать его рот, язык.
– Прошу вас, сделайте, как на озере!
– Вот так?
Он склонился над Эммой. Его язык наконец накрыл ноющий сосок. Он лизал его и посасывал, а она стонала от удовольствия, чувствуя, как между ног разгорается пожар. Ее пальцы запутались в его волосах, она прижала его голову к груди. Только бы он не останавливался!
Рука Чарлза легла ей на живот. Эмма заерзала. Если бы он сдвинул руку чуть ниже…
– Милая, вы можете извиваться, сколько душе угодно. Это игра. Я вас дразню.
Голос у него был такой довольный, такой уверенный. Эмма погладила его по щеке. Он поцеловал ее ладонь, усмехнулся:
– Каждая ласка подводит вас к самому краю… Все ближе и ближе. Шажок-другой, и вы упадете в пропасть.
– Значит, мне тоже следует вас ласкать? – Эмма гладила его грудь, изучала соски, затем провела рукой вдоль загадочной полосы рыжеватых волос, которая спускалась вниз живота.
Он судорожно вдохнул и отпрянул. Ему стало не до смеха.
– Хотите, чтобы я вас трогала?
– Эмма… В следующий раз это будет чудесно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80