Присутствующие при этом китайцы, неспособные понимать язык Гу-пань, как они называли Страну Восходящего Солнца, недоумевали, как эти странные воины могут радоваться после таких ужасных потерь.
Гуайлинь располагался вдоль западного берега реки Гуайцзян, широкого, глубокого, стремительного потока, ограниченного голубыми холмами, испещренными пещерами и воронками, принявшими причудливые очертания благодаря воздействию ветра. Река не только служила естественным крепостным рвом, но и являлась доступным путем снабжения города и бегства из него. Если возникнет необходимость подкрепления, его легко будет получить из Кантона по Гуайцзян.
Осаждающие - разбили лагеря с южной и западной сторон города. Каждый холм до самого горизонта был покрыт рядами круглых серых войлочных шатров. В ночи мерцали костры, такие же бесчисленные, как и звезды.
После нескольких дней наблюдения Юкио установил, что армия, расположившаяся вокруг Гуайлиня, состоит приблизительно из семидесяти тысяч человек. Монголы составляли тридцать тысяч и были разделены на три тумена - подразделения по десять тысяч воинов в каждом. Остальные были вспомогательными войсками, составленными из представителей различных народов, завоеванных монголами, в основном татар, северных китайцев, тюрков и чжурчжэней. Сопровождали войско толпы женщин, слуг и рабов.
Монголы были совсем не похожи на сброд варваров, как себе представляли Юкио и Дзебу. Они были лучше организованы и более тщательно оснащены, чем многие армии цивилизованных стран. Они носили кожаные шлемы, иногда украшенные шипами или чем-то другим и отделанные мехом. Доспехи были изготовлены из высушенной над огнем, покрытой черным лаком сырой кожи, которая, как знал Дзебу, была крепкой как сталь. Каждый всадник имел по два лука и два колчана, находившихся в седельных сумках, изогнутую саблю в ножнах, закинутую за спину, копье, железную булаву и круглый кожаный щит. У каждого воина было по крайней мере шесть запасных лошадей - маленьких степных лошадок, такого же размера, как лошади самураев, но значительно более мелких, чем у китайцев. У монгольских лошадей были мощные шеи, толстые ноги и густая шерсть. Их гривы и хвосты свисали почти до земли. Они без всякой охраны паслись огромными табунами на ближайших к Гуайлиню холмах.
Жизнь в городе войлочных шатров была тихой и дисциплинированной, что казалось особенно удивительным, поскольку, по общему мнению, в нем жили варвары, единственным интересом в жизни которых были завоевания, убийства, грабеж и насилие. Дзебу вспомнил, что сказал о законах монголов монах-дзен Ейзен.
Голова Сакамото Мичихико оставалась на копье в том месте, где он пал. Отданная на съедение птицам, она медленно превращалась из головы товарища в неузнаваемый череп. Ближе к озерам открывалось еще более отвратительное зрелище. Там был построен огромный загон, в который загнали несколько тысяч оборванных, несчастных китайцев - в основном мужчин, но некоторые из них были с женщинами и даже с детьми. Они сидели или лежали на голой земле, ничем не укрытые от жаркого солнца и частых летних дождей. Кормили их один раз в сутки. Каждый день группы пленников уводили в сторону холмов под присмотром всадников, и они возвращались оттуда, таща за собой тележки, груженные хворостом, который они складывали в громадные кучи рядом с оградой.
Юкио, Дзебу и Моко по нескольку часов в день наблюдали за монголами. В редкие минуты отдыха Дзебу созерцал игру света в мерцающих глубинах Камня Жизни и Смерти. Даже несмотря на то, что он и его товарищи избежали верной смерти на родине только для того, чтобы найти ее в чужой стране, он чувствовал себя спокойным и веселым.
На другой стороне рва осаждающие построили деревянную контрстену с башнями, превышающими по высоте башни города. За ней они развернули передвижные башни, маленькие и большие катапульты, гигантские самострелы, тараны и длинноствольные огнеметы, называемые китайцами «хуа пао».
Моко изучал различные типы осадных машин, объяснял их применение Юкио и вносил свои предложения по противодействию им.
- Они пошлют землекопов, чтобы сделать подкоп подо рвом, и попытаются взорвать наши стены черным порошком, - говорил он. - Среди вспомогательных войск у них очень много саперов. Необходимо расставить людей у основания стены, чтобы они слышали шум подкопа.
В Гуайлине был свой хуа пао, который Юкио приказал разместить на башнях с расчетами из китайцев, не отходящих от них днем и ночью. Сосуды с маслом были расставлены вдоль стены, чтобы их можно было поджечь и бросить на деревянные машины монголов. Внутри города жители расположили бочки и ведра с водой на каждой улице и в каждом доме.
Подготовиться лучше было невозможно, но некоторые аспекты их положения ни Юкио, ни Дзебу понять не могли.
- Мы не знаем ничего о войне в осаде, мы не знаем ничего об этих огнеметных трубах, - сказал Дзебу. - Нам неведома тактика монголов. Мудрый человек отдал бы нас под команду китайского генерала, чтобы мы могли обучаться, и использовал бы в соответствии с нашим умением. Вместо этого нас назначили командовать этим городом. Местные офицеры обижаются на нас. Чжа Су-дао настолько дурак, что рискует городом, поступив подобным образом?
Юкио пожал плечами:
- Быть может, он оценил нас чрезмерно высоко. Люди часто высоко ценят незнакомое и презрительно относятся к знакомому.
- А быть может, он хочет, чтобы город пал?
- Но он состоит в военном совете двора императора Сун. Именно он спровоцировал монголов, разорвав договор с ними.
Дзебу кивнул.
- А если монголам нужна была эта провокация?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162