Мой дед умер, когда ему было семьдесят два года, но ни один из его сыновей не дожил и до пятидесяти. Старший, Дзучи, умер в России, разбитый подагрой, когда Чингисхан был еще жив сам. Мой отец, самый младший из четырех, был следующим, умерев в сорок лет. Он был подвержен пьянству. Чагатай и Огодай умерли в течение года. Огодаю было всего сорок шесть. Я никогда не видел ни одного из них трезвым. Однажды один из министров Огодая показал ему железную кружку, которая проржавела от постоянного наливания в нее вина. Огодай пообещал пить в два раза реже обычного. Потом он заказал себе кубок вдвое больший по вместимости. Мой двоюродный брат Гуюк, третий Великий Хан, был пьяницей. Он уже умирал, когда курултай избрал его, и правил менее двух лет.
Танико сидела на подушках и смотрела на золотистое вино в серебряном кубке.
- Но не стоит так волноваться, когда мужчина напивается. Мужчины должны поступать так иногда, чтобы расслабиться.
- Так и было с моим народом до побед Чингисхана. Так, кажется, происходит со мной и с моими братьями. Нам удалось избежать проклятия рода. Но раньше монголы пили кумыс, сброженное кобылье молоко, который не был таким крепким, как вино. Они пили, когда на это было время, что случалось не часто. После войн Чингисхана вино стало для моего народа как чума. Нам нечего больше делать. Слуги или рабы работают за нас. Ясса запрещает нам воевать друг с другом. Все время проводить с женщинами мы не можем. Что остается, если ты не умеешь читать и писать, если знаешь о цивилизации не больше, чем самый бедный китаец, перевозчик навоза? Вода всегда течет вниз, а люди предпочитают делать то, что легче. Легче всего пить. От этого жизнь начинает казаться более интересной. Теперь мы пьем от сна до сна. Сотни и тысячи монголов отравляют себя. И это мы, властелины мира.
Танико снова посмотрела на вино. Поразительно, что оно могло являться причиной смерти такого количества закаленных монголов, что они были такими уязвимыми созданиями. Подобно диким цветам, которые моментально вянут, будучи вырванными из земли и занесенными в помещение.
- Есть и другие причины, по которым многие из нас пьют так много, - продолжал Кублай. - Мы слишком многое видели. Часто, захватив город, мы убиваем всех его жителей. Десятки тысяч, иногда - сотни тысяч.
Танико с ужасом взглянула на него.
- Я слышала об этом. Я думала, что это еще одна ложь, которую ваши враги о вас распространяют.
Он мрачно посмотрел на нее.
- Нет. Это правда. Я сам никогда не делал этого, и не собираюсь. Это глупо и разорительно. Мы делали это значительно чаще во времена моего деда. Когда мой дед отдал на разграбление Иенкинь, столицу Северного Китая, город горел больше месяца. Я родился спустя месяц после его разрушения и когда-нибудь построю там свою столицу.
Мы не испытываем сожаления по поводу тысяч жизней, которые окончились благодаря нам, но и не испытываем наслаждения от убийства. Это было для нас просто работой, подобной работе мясника, который убивает овцу, потому что это необходимо сделать. Обычно жертвы распределялись среди воинов. Каждый воин получал пять человек, и армия из двадцати тысяч могла мгновенно уничтожить население целого города.
«Города, размером с Хэйан Кё», - подумала Танико.
- Мы истребляли завоеванные народы, так как не знали, что еще с ними делать. К тому же политика уничтожения целых городов вселяла в наших противников такой ужас, что часто они в отчаянии сдавались. Конечно, мы должны были уничтожать города, в которых убивали наших послов. В Хорезме, где убили наших эмиссаров, мой отец приказал взять штурмом Мерв, сидя на золотом троне, установленном на равнине перед городом. Когда Мерв пал, - он приказал привести к нему всех его жителей. Их разделили на три группы: мужчины, женщины и дети. Люди легче покоряются смерти, когда семьи разделены. Им приказали лечь, и воины моего отца обезглавили каждого, чтобы никто не смог спастись, притворившись мертвым. Головы мужчин, женщин и детей сложили в разные пирамиды. Даже кошки и собаки были убиты. Потом город сожгли дотла, каменные постройки разобрали. Несколько тысяч человек уцелели, спрятавшись в подвалах. Чуть позже отец отослал часть своего войска назад, чтобы добить их. В конце концов никого в живых в этом месте не осталось. Так случалось со многими городами Хорезма и Персии.
Однако для отца все это имело последствия. Его часто мучили кошмары из-за Мерва и других мест, где он приказывал устроить бойню. Многие из людей, участвовавших в массовых убийствах, потом страдали из-за этого.
Танико выпила вино из кубка. Руки ее дрожали. Неужели он действительно ждет от нее жалости к своему отцу, и людям, подобным ему? В ее голове возникла картина падающего в водопад ребенка.
- Почему так поступали с детьми?
Кублай взял кубок из ее холодной руки. Она с трудом поднялась, чтобы налить себе вина, но он жестом приказал ей сесть. Когда он передавал ей кубок, она посмотрела на него снизу вверх и подумала, что он похож; на огромное дерево.
- Если бы мы оставляли детей живыми, они просто умерли бы с голода.
Она нервно рассмеялась.
- Значит, вы убивали их из-за переполнявшего вас сочувствия?
Кублай выглядел раздраженным.
- Я уже говорил тебе, что никогда не отдавал подобных приказов. Кроме того, в каждой стране существуют законы, гласящие, что, если одно лицо совершит злодеяние, наказывается вся семья, включая. Детей. Разве дело обстоит не так - даже в твоей стране?
- Так. - Она вспомнила множество вопросов о ее стране, которые он раньше задавал ей, и ее обуял страх. - Почему вы все время продолжаете делать это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162