— Смерть есть смерть, Этти! — резко ответил Мэтью. — Не стоит придавать ей какой-то особый смысл и ценность. Ни твой муж, ни Джосайя Андерсон не должны были умереть! — В его голосе звучала злость. — Если профессор Колл был уж таким умным, почему же он не рассказал обо всем полиции? Почему позволил выследить себя и убить?
Его слова поразили Мариетту прямо в сердце, и в глазах ее закипели слезы.
— Черт! — пробормотал Мэтью и вылил в костер остатки кофе, вложив в это движение всю свою ярость. — Опять наговорил лишнего. И почему я такой? Будь мама жива, она отодрала бы меня за уши. — Потом, немного смягчившись, добавил: — Прости, Этти. Мне не следовало говорить так о твоем… о профессоре Колле.
— Ничего, — прошептала Мариетта. — После его смерти я тоже сотни раз задавала себе этот вопрос. От него трудно было ожидать подобных действий. Он вел спокойный, замкнутый образ жизни. Наверное, я никогда не пойму, почему Дэвид решил самостоятельно устроить крестовый поход против Эллиота Чемберса. Зря он это сделал.
— Несомненно, — тихо отозвался Мэтью. — Ты, конечно, очень по нему скучаешь?
— Да.
— Понятно, — сказал он, вздохнув.
Они помолчали, слушая, как потрескивает огонь в костре.
— Почему ты не женат, Мэтью? — вдруг спросила Мариетта.
Он опустил голову, стараясь не показывать, как ему приятно слышать из ее уст свое имя. В последнее время Мариетта уже несколько раз обращалась к нему так, и было что-то такое в ее голосе, что его очень волновало.
— Я давно поклялся себе, что не женюсь, потому что тогда мне пришлось бы сдать значок, а мне этого делать не хочется.
— Сдать значок? Не понимаю почему?
— Какую жизнь я могу предложить женщине? — начат объяснять Мэтью. — Быть женой полицейского — это ужасно! Она редко будет меня видеть, а это нехорошо для брака. Я не хочу жениться на какой-нибудь девчушке, а потом оставить ее вдовой, да еще с детьми. Вот поэтому я и решил быть один.
— Звучит печально, — грустно заметила Мариетта. Уж она-то знала, что такое одиночество.
Мэтью пожал плечами.
— Все не так плохо. У свободного человека есть масса преимуществ. Я могу делать что хочу и когда хочу, идти куда вздумается. Никто мной не командует. Кроме Элизабет, — добавил он с улыбкой. — Это моя золовка. Она постоянно нападает на меня, но я живу с ними недели две-три, не больше. Можно и потерпеть.
— Все это, конечно, так, — согласилась Мариетта, — но, с другой стороны, никто не разделит твои радости и горести.
— И белье не постирает, — добавил Мэтью. — Вот этого мне действительно не хватает.
Мариетта залилась смехом, как ребенок, приведя Мэтью в состояние полного блаженства. Кажется, ей очень нравятся шутки. Неужели раньше с ней никто так не разговаривал? Она смеется, словно удивляясь, что способна на это. Прекраснее ее смеха нет ничего на свете. Вот если бы можно было каким-то образом сохранить его, закупорить в бутылку, а потом слушать, когда захочется.
— А что ты об этом думаешь? — спросил он, сразу посерьезнев. — Я имею в виду замужество?
— О, это было очень мило!
— Мило?
— Да, мне понравилось.
— Господи, Этти!.. Ты как будто говоришь об экскурсии в музей.
Мариетта лукаво улыбнулась:
— Вовсе нет. Просто мы с Дэвидом жили тихо, во всяком случае, не напивались и не палили из револьверов.
Мэтью удивленно сказал:
— Ты же знаешь, я имел в виду совсем не это. Ты сейчас говорила, что надо, мол, делить друг с другом радости и беды, но непохоже, что замужество тебе очень понравилось.
— О… — Мариетта сразу погрустнела. — Вероятно, наш с Дэвидом брак нельзя было назвать идеальным. Дело в том, что мы поженились не по любви или великой страсти. Мы были просто друзьями, уважали друг друга, и нам было хорошо вместе.
— Звучит убедительно, — сухо прокомментировал Мэтью.
Будь Мариетта его женой, она никогда бы так не сказала. И не сказала бы «мило» о тех вещах, которыми занимаются в браке.
— Да, ничего особенного, — призналась Мариетта. — Но с Дэвидом я была счастлива. После смерти мамы мне пришлось жить с отцом… — Она замолчала, словно взвешивая слова.
— Давай, Этти, — подбодрил ее Мэтью. — Рассказывай.
Мариетта завернула руки в юбку, пытаясь согреться.
— Просто… я никогда не могла понять, зачем она вышла за отца замуж. Я имею в виду маму. Такая очаровательная женщина! Когда она умерла, мне было только семь лет, но я очень хорошо ее помню. Мама родилась в Массачусетсе и говорила с таким милым акцентом. Она была нежная, любящая, добрая, а мой отец… — она замялась, — он трудный человек.
В ее голосе слышалась боль.
— Этти!.. — прошептал Мэтью. Его рука преодолела небольшое расстояние, разделявшее их, и сжала ее пальчики.
— Он не был жесток, совсем нет, но интересовался только своей карьерой. Политика стала его любовницей. — Мариетта замолчала, погрузившись в задумчивость. — Я появилась на свет в Сакраменто. Папа к тому времени был членом ассамблеи. В детстве политика заменяла мне сказки и песни. — Она грустно усмехнулась, и Мэтью сжал ее руку сильнее.
— После смерти мамы мы остались вдвоем, и папе пришлось уделять мне больше внимания, потому что смотреть за мной было некому! Наверное, он чувствовал себя виноватым за то, что столько лет пренебрегал мной, поэтому и решил вовлечь меня в свою жизнь.
— Он любил тебя, дорогая, — тихо сказал Мэтью.
— Да, мне тоже так кажется. Однажды, когда я еще была маленькая и упала с лошади, отец сидел около моей кроватки и плакал.
— А как же иначе, — ласково согласился Мэтью. — Ведь он твой отец, и, конечно, он очень испугался за тебя.
— Я часто вспоминаю о том, как он смотрел на меня, когда я очнулась и открыла глаза, как поцеловал, как разговаривал со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71