Вирджилу Киркленду вдруг отчаянно захотелось глотнуть виски. Бог мой! Час от часу не легче! Бев Хэтауэй уж конечно наслышана о позорном поведении Джима - об этом гудел весь город! Наверное, чего-то такого она и ожидала и, прослышав, что Элизабет хочет снять комнату, решила воспользоваться случаем заполучить для своего борделя новую красотку. Чего уж лучше - совсем юная, притом разведенная и, видит Бог, совершенно невинная! Да к тому же еще без гроша в кармане и без крыши над головой! Легкая добыча для любого негодяя, хмуро подумал он. Должно быть, шериф Бродмен пришел к такому же выводу, потому-то и согласился на просьбу Элизабет. Видимо, решил, что старая тюрьма все-таки лучше, чем бордель.
- Но помилуйте, Элизабет, это ведь тюрьма! Там и преступникам-то было несладко! Иначе для чего выстроили новую?!
- Крыша там не течет, - возразила она, - и если комнату хорошенько отмыть, то на первое время сойдет. Кроме того, шериф Бродмен разрешил мне пользоваться плитой.
- Ладно. Хорошо. Значит, вам есть где жить, то есть какая-никакая крыша над головой имеется. И замки на дверях.. тюрьма как-никак. Осталось решить, на что вы станете жить.
- Устроюсь как-нибудь, - отмахнулась она. - Могу шить или готовить.
- Никто в этом городе не предложит вам работу, Элизабет. Ни один человек! Если Джим даст вам развод как неверной жене и если вы перед лицом закона подтвердите, что виновны в супружеской измене, что бы там на самом деле ни думали о вас и Джиме с его куколкой, вы сразу же станете отверженной. Падшей женщиной! Да, это несправедливо, но жизнь всегда милостивее к мужчинам, чем к женщинам. Вам будет нелегко, Элизабет. Все в городе сочтут вас изгоем.
Глаза Элизабет затуманились, и в душе Вирджила затеплилась надежда.
- И это еще не все, - продолжил он. - Вы ведь еще очень молоды. Представьте, пройдет пять, десять лет, и вдруг появится человек, который влюбится и захочет на вас жениться. А вы, хотите того или нет, останетесь в глазах церкви прелюбодейкой! Ни один священник не согласится вас обвенчать. А если вы обойдетесь без церковного обряда, то станете двоемужницей! Элизабет покачала головой:
- Не важно. Я никогда не выйду замуж!
- Вам всего лишь девятнадцать, милая моя. Впереди у вас целая жизнь! Все может случиться!
- Да, - неохотно согласилась она. Это уж точно! Раз она требует развода с Джеймсом, действительно, случиться может всякое!
- Итак? - спросил он. - Может, вы передумали и больше не настаиваете на разводе?
- Нет. - (Вирджил Киркленд яростно скрипнул зубами.) - Но я пойму, если вы откажетесь помочь, мистер Киркленд. Может, мне и в самом деле лучше обратиться к другому юристу?
Да, она и впрямь готова пройти через весь этот ад, уныло подумал он. Ничто ее не остановит!
Опустив руки, он смотрел на нее, почти ненавидя себя за то, что должен ей сказать.
- Ладно, я помогу вам, Элизабет. Но советую все же выставить основанием супружескую измену мужа. Поверьте, я искренне желаю вам добра.
- Нет-нет, - поспешно ответила девушка. - Идея моя, а стало быть, и ответ держать мне. Да и потом, мне кажется, Мэгги будет рада обвенчаться с Джеймсом в церкви.
- Да вы вообще понимаете, на что идете?! И о чем меня просите?! Вам ведь придется предстать перед судьей и, положив руку на Библию, поклясться, что изменяли мужу!
Вздрогнув всем телом, Элизабет молча кивнула.
- Очень хорошо. Просто чудесно! Тогда по крайней мере позвольте мне поговорить с Джимом о вашем содержании. Раз уж вы великодушно согласились взять вину на себя, было бы только справедливо, если бы он обеспечил вас до конца ваших дней.
- Нет. Мне ничего от него не нужно. Пусть станет совершенно свободным, как будто бы меня никогда и не было в его жизни.
Киркленд пораженно уставился на нее, не веря собственным ушам.
- Вам отлично известно, что Джим никогда на это не согласится, ведь так?
- Уверена, что согласится, - вставая, сказала она. - Только не сразу. - Перед ее глазами вновь мелькнуло его залитое слезами лицо. - Вот увидите, он согласится.
Первое, что заметил Джеймс, когда с трудом разлепил глаза, был ослепительный солнечный свет. Полдень.
Однако проклятое солнце чертовски резало его воспаленные глаза. Голова гудела как адский котел, и вдобавок он умирал от жажды. Язык, казалось, свернулся, как пожухлый прошлогодний лист, и с трудом ворочался во рту. Пересохшие, потрескавшиеся губы невозможно было разлепить.
А затем, кое-как обведя мутным взором комнату, он сообразил, что не у себя в спальне. Где же, черт побери? Тупо уставившись в пространство, он в конце концов догадался, что спал в одной из пустующих комнат в Лос-Роблес. Слава Богу, он хотя бы дома!
Слава Богу!
С отвращением оглядев себя, Джеймс решил, что выглядит так же мерзко, как и пахнет.
Остается только порадоваться, что у него хватило сил добраться до дома. Куда хуже было бы проснуться в какой-нибудь сточной канаве.
Кроме того, раз он дома, значит, где-то рядом Элизабет. А если так, она о нем позаботится. Последняя мысль заставила его немного приободриться. Элизабет всегда знает, что делать. Она живо поставит его на ноги. Надо только отыскать ее, а там он пожалуется, что ему плохо. Представив, как Элизабет хлопочет над ним, как заботливая мать, Джеймс невольно улыбнулся.
Обхватив руками раскалывавшуюся голову, он глухо замычал от боли. Перед глазами все поплыло. Наконец, с трудом сфокусировав взгляд, он обнаружил лежавшую неподалеку чистую одежду. Все как всегда, подумал он. Вычищенные ботинки стояли тут же, у постели. Над ванной еще поднимался пар. На тумбочке стоял графин с ледяной водой.
- Дьявольщина! - Джеймс жадно припал к нему губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110