Распахнулась дверь сада, и, счастливая, веселая Ребекка кинулась к ним через лужайку. Мелисса шла за ней.
– Мама привезла это, – сказала маленькая девочка и протянула дяде симпатичного игрушечного утенка.
Мальтрейверс надел его на руку и начал манипулировать им, сопровождая свои действия крякающими звуками.
Тэсс ушла в дом, чтобы приготовить чай, а Мелисса заняла ее место на коврике.
– Когда я ехала, я все время думала, – заговорила она, – почему руку прибили именно к нашей двери? Тот, кто это делал, явно рисковал быть замеченным. Он мог прислать ее по почте, как поступил со второй рукой, когда отправил ее настоятелю. Ты думал, кому это в нашем доме предназначалось?
– Наверное, всем нам, – сказал Мальтрейверс, улыбнувшись Ребекке и мягко пришемив ей нос клювом утенка.
– Нет, мне кажется, это предназначалось лишь одному из нас.
– Тэсс и я знали ее лучше всех, значит, явные мишени – мы.
– Может быть, и так. А если это – Майкл? Ведь существует явная связь между ним, настоятелем и собором. А если еще этот человек, Пауэл, имеет что-то против церкви, то его поступок вполне передает вложенный в него, пусть и извращенный, смысл. Ты задумывался над этим?
– Нет. Если Пауэл из Уэлса, я могу предположить: он – методист или член конформистской секты.
– Примитивные методисты очень недалекие, – заметила Мелисса.
– Может быть. Но давай вернемся к твоей первой версии. Почему он не послал руку Майклу по почте и не побоялся рискнуть, ведь его могли увидеть? – Мальтрейверс надел куклу на руку Ребекке, и она побежала, на ходу неуклюже играя ею, в дом. – Эта теория хороша, как и все другие, но, пока полиция не найдет Пауэла, всё это остается лишь предположением. – Он посмотрел на сестру и странно улыбнулся. – Единственное, что точно можно сказать, так это то, что рука на двери снимает подозрение с меня.
– С тебя?! – удивилась Мелисса. – Никому и в голову не может прийти подобное. И полиция не может тебя подозревать.
– Может. Дэвид Джексон ни разу не заикнулся об этом, но хорошо известно: все убийцы, почти без исключения всегда хорошо знают своих жертв. Уверен, Мадлен принимал во внимание и такую возможность. Однако очевидно, я не могу пригвоздить руку к двери. Сам Джексон является свидетелем этому.
Мелиссу оскорбило, как подобная мысль могла даже прийти кому-то в голову.
– Тогда и обо мне могли предположить такое.
– О каждом из нас. И о некоторых других людях. Например, о настоятеле.
– О, Гас, это нелепо! Ты не можешь говорить об этом серьезно.
– Не думаю, что мы самые первые в списке подозреваемых. Действия Пауэла, в частности, тот факт, что он до сих пор нигде не появился, делают его возможным преступником, но, если окажется, что это не он… ну из чего тогда исходить?
– Больше нет никого, на кого можно подумать. Разве что этот Синклер?
Мальтрейверс покачал головой.
– Вряд ли это возможно. Да и полиция думает так же. Просто кажется странным совпадение, почему он все-таки приезжал в Англию именно в эти дни?

В понедельник утром мисс Кравен, секретарша епископа, как всегда, разбирала почту. Умело открывала она конверты длинным тонким ножом для разрезания бумаги, по форме напоминающим меч. Один из конвертов оказался пуст, она даже пальцы сунула в него, но ничего внутри не обнаружила. Тогда, перевернув, она слегка сжала его со всех сторон и потрясла опытным движением. Длинная прядь светлых волос упала на лимонно-зеленую книгу записей, а вслед за ней вылетел крошечный клочок бумаги. Она развернула его и прочла напечатанное: «А вы в любом случае держитесь подальше от проклятой вещи, не то накличете на себя проклятье».
Будучи дочерью, внучкой и племянницей священников, мисс Кравен гордилась своим знанием Библии, но эта цитата была не знакома ей. Она снова прочитала записку, а потом осмотрела волосы с озадаченным и слегка обеспокоенным выражением лица. В резиденции епископа никогда не бывало ничего, кроме точно и кратко оформленных бумаг. Она подошла к книжной полке и взяла алфавитный указатель изречений, встречающихся в классичесой литературе. Оказалось, что это отрывок из шестой главы Джошуа, поэта XVIII века. Она почувствовала раздражение. Осторожно отложила волосы и непонятное послание на один край стола и спокойно продолжала разбирать почту, сразу же сортируя ее по стопкам, в зависимости от срочности. Все конверты сложила вместе, чтобы позже снять с них марки, что явится помощью фонду Красного Креста. А когда часы на каминной доске пробили половину десятого, захватив всю почту, пошла в кабинет епископа, предварительно осторожно постучав.
– Доброе утро, мой лорд, – сказала она. – Сегодня довольно много писем, включая и ответ от архиепископа. Также есть письмо с Даунинг-стрит и очаровательное благодарственное письмо от… – Она остановилась на полуфразе, и выражение ужаса залило ее лицо. – Господи! – догадалась она и пристально уставилась на волосы и записку, которые держала отдельно от остальной почты.
Епископ озабоченно взглянул на нее. Тогда она молча протянула ему их.
– Нужно срочно позвонить в полицию, мисс Кравен! – тут же воскликнул он.
Утренняя почта понедельника, к счастью, оказалась для епископа самой необременительной за всю неделю. Нужно было рассортировать всего лишь двадцать два конверта. Половина отпечатанных на машинке писем были примерно одного содержания, три из них были написаны от руки и отправителей можно было узнать по почерку, еще три были написаны отчетливым курсивом. Остальные пять присланы в отдельных полиэтиленовых мешочках, чтобы внимание было обращено только на записи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66