Эти двое, Джекс и Равнар, были крепче, сильнее, проворнее и изобретательнее, чем молодой Гнас. Зато не превосходили его в отваге. Он ни на йоту не уступал им в храбрости, дерзости и решительности. Больше того, они порой едва осмеливались последовать за ним туда, куда вело его твердое желание поразить друзей, в особенности Равнара. Но при всем этом Гнас не мог избавиться от подозрения, что эти двое любят друг друга больше, чем его.
Шло время, и подозрения переросли в уверенность. Эти двое, оба будущие ландграфы, явно предпочитали общество друг друга, и Гнас не уставал дивиться слепоте Равнара. Ведь любой бесстрастный наблюдатель признал бы за Джексом ЛиТарнгравом недостаток ума. Джекс ничего не мог дать товарищу, ничего достойного сравниться с теми сокровищами разума или сердечной преданности, которыми готов был поделиться с ним Гнас. Однако Равнар почти не замечал предлагаемых ему даров. Равнар оказался мелок и неблагодарен. Гнас видел это все яснее, но осознание не смягчало горечь обиды.
Мальчики в зеркале становились юношами. Друзья не отвергали его, но гордость заставила Гнаса отдалиться от них, ведь уже тогда он был увлечен служением человечеству — делом, наполнившим смыслом его несчастную жизнь. Он влился в ряды борцов против Злотворных и посвятил себя уничтожению заразы колдовства. На этом поприще он проявил такую одаренность, что быстро выдвинулся — сначала в агенты Белого Трибунала, а затем поднялся до судьи.
Уже в первые несколько лет его усилиями было проведено два десятка Очищений и не менее трех Искуплений. Подобные достижения заслуживали как минимум похвалы. Однако, к его изумлению, Джекс и Равнар не сумели оценить его заслуг. Вместо ожидаемого восхищения Гнас слышал от них сомнения и упреки. Споры все чаще превращались в столкновения. Наконец Очищение, которому подверглись все домашние и слуги осужденного колдуна Гири ЛиГейнцлора — несомненно, замешанные в преступления хозяина дома — вызвало жестокую ссору между бывшими друзьями. С обеих сторон летели обвинения, все они тогда наговорили много такого, чего нельзя ни забыть, ни простить, и особенно Равнар, оказавшийся лживым, невежественным, злобным, недостойным… Равнар, который так ничего и не понял.
С того дня Гнас ЛиГарвол уверился, что Равнар и Джекс — его враги, более того — враги всего человечества. Летели годы, и менялись изображения в зеркале. Картина за картиной вспыхивали, словно извлеченные из глубин памяти. Верховный судья видел зал суда и пепельные, застывшие лица обвиняемых. Он видел страх, скрывавшийся за невозмутимой сдержанностью, ошеломление, замешательство и панику. Он видел камеру пыток в глубинах Сердца Света. Ряды лиц проносились перед ним: бесконечные искаженные криком рты, безумные глаза, яркие ручейки крови. Он видел и слышал, казалось, он снова был там, и ощущал все с мучительной остротой, какой и не ведал прежде.
Новая картина представляла собой площадь Сияния. Он видел костры, котел, толпу зрителей, Солдат Света и приговоренных — тысячи приговоренных. Невинные жертвы, умирающие в муках. Нет! Враги Автонна и всего человеческого рода, от которых необходимо очистить мир! Эти жертвы приносились во спасение человечества. И все же ужасно было видеть их лица и последние содрогания их тел. Искривленные рты, сведенные судорогой руки… Казалось, он ощущал их вопли на своих губах, вопли, на которые никогда прежде не обращал внимание.
Верховный судья заметил, что картинка вздрагивает — дрожала рука, державшая зеркало. Изображение потускнело и расплылось, когда же картина снова стала ясной, он увидел перед собой жалкое личико предателя-дворецкого, Дремпи Квисельда, и в ушах судьи снова прозвучали слова: «Я счастлив служить Белому Трибуналу… но я не совсем понимаю, что от меня требуется». И он объяснил Квисельду, что от него требовалось, и несчастная тварь исполнила все, но это не было основанием отвергать его показания как ложные…
Изображение снова заколебалось, и в зеркале возникло опухшее, заплаканное лицо Эстины ЛиМарчборг, он услышал ее сдавленный, дрожащий голос: «Я никогда не видела и не слышала, чтобы мой муж занимался запретными таинствами». Глупая женщина, неспособная распознать истину. Ей требовалось руководство более сильного ума, и судья обеспечил его. Он помог ей оказать услугу человечеству, а она отплатила ему предательством. Автонн свершил над ней свою справедливость, и это не причина сомневаться в истинности ее показаний против своего мужа.
Равнар ЛиМарчборг был виновен, он был злодеем и заслужил наказание. Слабохарактерность его жены не изменит этого факта.
На мгновение снова появилась камера пыток: младший сын ЛиМарчборга, высокомерный мальчишка, копия своего отца, захлебывающийся в ледяной воде. Это зрелище выжало из Равнара необходимое признание. Что ж, Автонн-Благодетель позаботился вооружить своих служителей…
Зеркало снова показало площадь Сияния: помост и огонь под котлом, жадно глядящие зеваки, твердые взгляды судей. Постаревший, расплывшийся Джекс, с трудом скрывающий страх, и Равнар, тоже постаревший, но по-прежнему прямой и стройный, по-прежнему красивый, не сделавший ничего дурного. Невиновный.
Нет!
Верховный судья поднял глаза и уперся взглядом в черные очки доктора Фламбески.
— Это устройство — орудие Злотворных, — произнес он, на сей раз не сумев скрыть подступившей ярости. — Видения, показанные им, полны скверны и лжи, сбивающей с пути неосторожных и неопытных.
— Сам я никогда не мог пожаловаться на его точность, — возразил доктор, и теперь уже не было сомнений, что стрелианский выговор исчез без следа из его речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142