— Скажите, буквы «ТЕМ» обозначают, во сколько вам обошелся этот нож?
— Вы, как я вижу, — ответил старик, — разбираетесь в этих изделиях. Вы, часом, их тоже не продаете? Я мог бы заказать у вас целую…
— Нет. Я просто пытаюсь кое-что выяснить. Мне хотелось бы побольше узнать о вашем методе определения издержек.
— Значит, интересуетесь моим методом, — усмехнулся Киттсон. — Я его разработал сам и пользуюсь им вот уже скоро пятьдесят лет. Буквы указывают, во что мне обошелся нож, а цифры — за сколько я его продаю.
Но кричать на весь мир, сколько я на каждом товаре зарабатываю, мне не с руки. Если вы расследуете дело Холленберг и хотите знать, во что обходятся мне эти ножи, то, пожалуйста, вам я готов сказать. Но не Гибу. Гиб — хороший парень, но язык у него как помело. Держать при себе то, что знает, он не может…
— Да ты что, Том, на меня наговариваешь! — подал голос Спенсер. — Если что-то важное, я — молчок! Ну а если это не важно…
— Пойди и посиди в своей машине, — не стал слушать его хозяин лавки, — а я расскажу этому джентльмену о своей системе.
— Это нечестно, — обиделся Гиб. — На кой черт мне эта твоя система, чихать я хотел на нее! Только видит Бог, что ты продаешь ножи дорого.
— Посиди в машине, — повторил Киттсон. — Если моя система тебе не интересна, то, считай, ты ничего не потерял.
— Как же я уйду, а вдруг мистеру Селби потребуется моя помощь?
— Ему не нужен переводчик! — отрезал Киттсон. — Он хорошо говорит по-английски, и я его понимаю.
— Гиб, для нашего дела это очень важно, — вмешался в их перепалку Селби. — Пойми, лично я нисколько не сомневаюсь в том, что ты умеешь держать язык за зубами, но мистер Киттсон вправе принять меры предосторожности, чтобы сохранить свою систему в тайне.
— Сохранить свою систему в тайне! — возмутился Гиб. — Больше всего меня бесит, когда думают, будто я трепло. Что до секретов, то я умею их хранить. Еще как!
— Умеешь, умеешь, — подхватил Киттсон нараспев, — вот только, черт возьми, разъезжаешь повсюду. Слушай, прошу тебя, пойди посиди в машине.
Спенсер, ворча, вышел из скобяной лавки.
— В моей системе ничего сложного нет, — улыбнулся Киттсон. — Надо только определенным образом пометить изделие, и тогда достаточно взглянуть на него, и я уже знаю, во что оно мне обошлось, и нет нужды справляться в бухгалтерских книгах.
— Действительно, совсем просто, — согласился Селби.
— А потребовались мне для этого комбинации из десяти различных букв, — продолжал старик. — Еще когда я начинал свой бизнес — было это почти полвека назад, — я взял выражение «Party women» и под каждой буквой написал в порядке возрастания все однозначные цифры от единицы до нуля… К примеру, буквы «ТЕМ» на лезвии означают, что нож обошелся мне в четыре доллара девяносто восемь центов, а цифры говорят о том, что я продаю его за семь долларов шестьдесят пять центов. Я, конечно, мог бы немного больше выгадать на этом ноже, поскольку людям он нравится, да и сталь у него отличная. Такие ножи шли нарасхват… они куда лучше старых, прежнего образца.
— Значит, они расходятся хорошо? — спросил Селби.
— Да, идут как горячие пирожки. Народу нравятся.
Ножи что надо.
— А эту партию вы давно приобрели?
— Ну… я купил их три дюжины с месяц назад. Последний продал сегодня.
— Может быть, вы помните людей, которые их у вас покупали?
— Кое-кого помню. Были среди них и местные. Надо еще сказать, что у меня есть продавец, который работает во второй половине дня. Я-то стою за прилавком с утра, а после двенадцати, когда я ухожу на обед, он остается в магазине. По субботам продавец вообще весь день работает один, и у него эти ножи тоже покупали. Понимаете, когда я говорю: «Я продал», это значит, что их продали в магазине.
— Может, теперь позовем Гиба? — предложил Селби.
— Пусть потерпит немного, — ухмыльнулся Киттсон. — В следующий раз не будет таким любопытным.
— Пожалуй, я дам ему задание, — решил Селби и вышел из лавки.
Он обнаружил Гиба Спенсера стоящим на мостовой.
Парень кипел от возмущения и встретил Селби гневной тирадой:
— Киттсон — настоящий дурак! Несет невесть что!
С чего это он взял, что я болтаю языком направо и налево? Меня просто тошнит от него.
— Не обращай внимания, лучше послушай, что я тебе скажу. Может, раздобудешь для меня конфиденциальную информацию, пока мы торчим здесь? — предложил Селби парню.
— Я готов!
— Лети к дому Холленбергов и постарайся узнать, как Карр представил молодую женщину, которая была с ним.
— Мигом будет исполнено, мистер Селби, — обрадовался Спенсер. — Все разузнаю и доложу вам в отеле.
— Хорошо. А потом отвезешь нас в аэропорт.
Спенсер, заметно повеселевший, быстрым шагом направился к оставленной за углом машине, а Селби вернулся в скобяную лавку и продолжил беседу с Киттсоном.
— Не могли бы вы, — обратился он к старику, — переговорить с вашим продавцом и составить список местных жителей, которые приобретали у вас эти ножи, всех, кого помните?
— Можно, — согласился Киттсон. — Только тут вот какая закавыка: их ведь и заезжие покупали. Я лично продал пару ножей каким-то приезжим.
— В любом случае, не могли бы вы переслать мне этот список, когда он будет готов? — попросил Селби, протягивая старику визитную карточку. — И вот еще что: о нашем разговоре, пожалуйста, никому ни слова.
— Понятно, — ответил старик. — Я умею держать язык за зубами. Как выражается Гиб Спенсер, — могила.
И он хрипло рассмеялся, довольный собственной шуткой.
Попрощавшись с хозяином скобяной лавки, Селби с Сильвией Мартин вернулись в отель, куда ровно через двадцать минут приехал Гиб Спенсер:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62