Зло меня на таких разбирает. Ведь чаевых от них не дождешься. Открыв дверцу, он сунул мне в руку конверт и говорит: «Передайте это Перри Мейсону. Он в ресторане». Я помню, как вы ставили машину, — продолжал швейцар, — но я не узнал вас тогда, мистер Мейсон. Хотя имя ваше часто слышу, но… вы ведь впервые у нас? Верно?
Мейсон кивнул.
— Продолжайте. Что же сделал этот человек с конвертом?
— Да больше ничего. Я вытаращился на него, а он сказал: «Иди. Что, у тебя ноги не работают? Отнеси пакет вашему старшему и скажи, что пакет, мол, очень важный, пусть его немедленно передадут мистеру Мейсону». Вот я и отдал его Питеру.
— А что сделал тот человек?
— Захлопнул дверцу и укатил.
— Вы не запомнили номер машины или какие-то приметы?
— Ничего я не запомнил, — ответил швейцар. — Вроде бы «шевроле», выпущенный этак лет пять-шесть тому назад. Темного цвета седан с четырьмя дверцами. Вот и все, что я могу сказать.
— Смогли б вы описать того мужчину?
— Ну, на нем был такой сероватый костюм. Ворот у рубашки мятый. Он лет так на шесть, на восемь старше меня, а мне… постойте-ка… уже пятьдесят три… Не похож на нашего клиента.
— Похож на рабочего?
— Ну, не совсем на рабочего. У него, может, какая лавчонка или маленькая мастерская. Обтрепанный такой, но, видно, малый ушлый. У него-то, может, и деньжата водятся, но он их не тратит на одежду или машину и не транжирит в…
— Ночных клубах, — подсказала Делла Стрит.
Швейцар ухмыльнулся.
Мейсон вытащил банкноту в десять долларов.
— Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, — сказал он. — И не думайте о чаевых, которые вы упускаете из-за того, что ушли от дверей. Вы свое наверстаете. А сейчас послушайте: это моя секретарша мисс Стрит. Вы можете завтра позвонить в мою контору, попросить ее к телефону и сообщить ей все, что вы вспомните.
В отличие от Питера швейцар, взяв купюру, сперва поглядел на нее, потом кивнул и одобрительно ухмыльнулся.
— Я же говорю, — сказал он, — чаевые подождут. А если чего нужно…
— Вы пока подумайте, — сказал Мейсон. — И вызовите мою машину. Она…
— Я помню вашу машину, — живо отозвался швейцар. — И вас теперь запомню, мистер Мейсон. Если вам что потребуется…
— Очень хорошо, — прервал его Мейсон. — В настоящее время мне требуется как можно больше узнать о человеке, который привез конверт.
— Подумаю. Если что припомню, я вам завтра днем позвоню. Я нынче дежурю до двух часов ночи и не встану завтра раньше двенадцати. Может, и вспомню что.
Мейсон повернулся к Делле Стрит:
— А теперь, Делла, мы позвоним Карлину.
— Он разозлится, если мы его разбудим, — сказала Делла.
— Знаю. Но все же попробуем.
— Нельзя ли подождать с этим хотя бы до завтрашнего утра?
— Ты бы так не говорила, если бы слышала голос той женщины. Я не знаю, что у нее стряслось, но откладывать нельзя. Нужно немедленно действовать.
Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и вопросительно взглянула на Мейсона:
— Ты будешь говорить?
— Нет, — ответил Мейсон, усмехнувшись, — не я, а ты. Попробуй воздействовать на него своими чарами. Пусти в ход свой самый нежный голосок.
— Сказать ему, кто мы и зачем звоним?
— Кто — скажи, а зачем — не нужно. Тебе…
Делла приложила руку ко рту и сказала:
— Алло. Это мистер Карлин? — Выслушав ответ, она кокетливо улыбнулась и проговорила: — Мистер Карлин, я надеюсь, вы извините, что мы тревожим вас в такое позднее время. Это говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь мистера Мейсона. Нам совершенно необходимо повидать вас как можно скорее. Надеюсь, вы еще не ложились… О, прекрасно… Да, если можно… Да, конечно… простите… Передаю трубку мистеру Мейсону. — Она прикрыла рукой микрофон и сказала: — Он еще не ложился. Отвечает вежливо. Я думаю, все будет хорошо.
Мейсон кивнул, взяв у нее трубку, и сказал:
— Алло. Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.
— Ваша секретарша уже это говорила, — ответил мужской голос. — Пусть это не волнует вас. Я почти никогда не ложусь раньше двух часов ночи. Часто читаю допоздна, да и вообще ложиться рано не привык.
— Я хотел бы с вами встретиться по поводу одного дела чрезвычайной важности.
— Сегодня?
— Да.
— Сколько времени уйдет у вас на дорогу?
— Я звоню из «Золотого гуся», — сказал Мейсон. — Мне предстоит еще одно небольшое дело, и… словом, я, наверно, буду у вас минут через тридцать-сорок.
— Я буду ждать вас, мистер Мейсон. Постойте, вы ведь мистер Перри Мейсон, адвокат?
— Верно.
— Я о вас слышал, мистер Мейсон. Буду рад познакомиться. Я сварю к вашему приходу кофе.
— Прекрасно, — сказал Мейсон, — простите мою назойливость, я даже не знаю, как вас благодарить…
— Что вы, пустяки. Я холостяк, скучаю в одиночестве и очень рад гостям. Ваша секретарша тоже приедет?
— Да.
— Великолепно, — сказал Карлин. — Итак, я жду вас, мистер Мейсон, примерно через полчаса.
— Совершенно верно, — ответил Мейсон. — Благодарю вас.
Он повесил трубку.
— Разговаривает Карлин приветливо, — заметила Делла Стрит.
— Вполне.
— Ты успел посмотреть газетную вырезку?
— Только мельком, — сказал Мейсон. — Всего несколько строк, должно быть, из какой-то нью-йоркской газеты. Упоминается, что некая Элен Хемптон была признана виновной в шантаже и заключена в тюрьму на восемнадцать месяцев. Кажется, она и ее сообщник, имя которого не названо, занимались вымогательством, а каким именно — нельзя понять. Она признала себя виновной, и судья при вынесении приговора коротко отметил, что система вымогательства была так ловко придумана, что он не рискует сделать ее достоянием широкой гласности из опасения, что и другие смогут прибегнуть к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9