– К чему вы клоните?
– Все очень просто, – усмехнулся Мейсон. – Мне был нужен ответ на один важный вопрос, и я его получил. Теперь я точно знаю, что Кастер Сквирс и в самом деле дал вам только девять с половиной тысяч. Эту сумму он выдал, чтобы вы выкупили расписки. В вашем письменном заявлении вы объявили, что встретились с Грэйбом на корабле и выкупили у него эти расписки. Вы дали возможность газетчикам сфотографировать эти расписки, которые сейчас находятся в ваших руках. А вернулись вы с той же суммой денег, с которой отправились туда. Согласно вашим собственным заявлениям, вы были последним, кто видел Грэйба живым. Вы получили от него расписки на семь с половиной тысяч долларов и ничего не заплатили. И тут возникает вопрос: как же вы их получили? Ответ прост: вы поспорили с Грэйбом, выстрелили ему в голову и забрали эти расписки. На случай, если вас это заинтересует, мистер Оксман, то ваша жена предстанет перед Большим Жюри и без малейшего колебания признает эти расписки, как оригиналы – те самые, которые она выдала Грэйбу. Это обойдется ей в семь с половиной тысяч наличными, но ведь то, чтобы вас повесили, безусловно, стоит этой суммы.
Мейсон подошел к двери и оттолкнул задвижку. На пороге он обернулся и бросил взгляд на Оксмана, у которого на лице застыл ужас.
– О, Господи, Мейсон, вы не можете этого сделать... Сильвия так не поступит. Вы не станете...
Мейсон вышел за дверь, потом приоткрыл ее и сказал:
– Не думаю, чтобы я согласился играть с вами в покер. Потому что, если я выиграю ваш костюм, он мне все равно не пригодится. Ваши вещи чересчур тесны для настоящего мужчины. Прощайте!
Захлопнув дверь, Мейсон прошел по коридору, спустился на два этажа и постучал в дверь номера Сильвии.
– Миссис Оксман, – тихо сказал, – это я, Перри Мейсон.
Она открыла дверь и уставилась на него встревоженным взглядом.
– Можете больше не беспокоиться насчет вашего мужа, – сказал Мейсон, входя. – Он до смерти напуган. Думаю, сейчас он укладывает вещи, чтобы сбежать.
– Что же вы с ним сделали?
– Объяснил ему, что по его собственной теории, он последний, кто видел Грэйба в живых. Так что теперь он попался в собственные сети. Кстати, он ведь прячется в этом же отеле.
– Что? – она вздрогнула.
– Да, да, только наверху, в номере пятьсот девятнадцать... Вы уже останавливались здесь вместе?
– Да мы раньше приезжали сюда, когда хотели скрыться от знакомых... Господи, мне самой надо было догадаться, что он тоже может приехать сюда... Надеюсь, вы не сказали ему, что я здесь?
– Нет, конечно. Но, возможно, он видел вас в вестибюле?
– Нет, не думаю.
– Во всяком случае, сидите тихо. Пусть ваша дверь все время будет заперта, а если кто-то постучит, не открывайте, пока не выясните, кто это.
– Я здесь не останусь, – сказала она, опускаясь на кровать, словно силы покинули ее.
– И не думайте даже уезжать. Учтите, ведь вас разыскивают. И теперь вы не сможете зарегистрироваться неопознанной ни в одном отеле. Думаю, Фрэнк отсюда выедет не позже, чем через час.
Она с минуту молча глядела на него, потом внезапно спросила:
– Мистер Мейсон, почему вы все это для меня делаете?
– Из чувства справедливости. К тому же, вы вроде как моя клиентка.
– Вы уже раньше что-то подобное говорили. И я хотела бы знать, почему вы так считаете. – Убедившись, что он не собирается отвечать, она продолжила: – Теперь, мне кажется, я понимаю, почему вы так странно вели себя тогда в «Роге изобилия». Вы пытались раздобыть эти самые расписки... И... Бабушка Матильда наняла вас для этого?
– С чего вы взяли?
– Вы спрашиваете только для того, чтобы не ответить на мой вопрос. Но, мистер Мейсон, вот что я хочу сказать. Если бабушка отправилась на корабль, предполагая, что ее могут ждать там неприятности, то у нее непременно был с собой пистолет. Он у нее уже лет десять, и об этом известно множеству людей. Так что не удивляйтесь, если...
– Что это за пистолет?
– Не знаю... Возможно, автоматический.
– Хорошо, я позабочусь об этом. Теперь вот что. Есть один шанс из тысячи, что кому-нибудь станет известно ваше местонахождение, но этот шанс существует. Так что, на всякий случай, никому не открывайте дверь, кроме меня. Если я вам вдруг понадоблюсь, то в самом крайнем случае можете позвонить мне по телефону восемьсот семьдесят шесть девяносто два. Там я скрываюсь. Но звоните только в самом крайнем случае. – Видя, что она потянулась за карандашом, он предупредил: – Запишите таким образом восемьдесят семь – У – шесть девять два, это будет выглядеть, как номер автомобиля.
Она записала, подошла к нему и положила руки на его плечи.
– Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.
– Лучше всего и не пытайтесь.
– Скажите, могут Фрэнка осудить за убийство?
– Очень похоже на то... если это и в самом деле не самоубийство...
– Почему вы так думаете?
– У меня есть свидетель, который считает, что Грэйб покончил собой.
Она медленно покачала головой.
– Нет. Грэйб никогда бы этого не сделал.
– Но, может быть, полицию больше устроит самоубийство.
Она медленно сказала:
– Пожалуйста, не давайте в обиду бабушку Матильду. Она... Пусть они лучше считают виновным Фрэнка Оксмана.
– Вам безразлично, что будет с Фрэнком?
– Я ему ничем не обязана. К тому же, вы – адвокат бабушки Матильды и должны защищать ее интересы.
– Не торопитесь, – сказал адвокат многозначительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56