То же повторилось месяц спустя. Некоторые в нашей сборной полагали, что после поражения 3:10 в Лейк-Плэсиде американцы рано или поздно сдадутся чемпионам четырех последних олимпиад.
На Олимпиаде в Лейк-Плэсиде впервые на международной арене возникла «большая шестерка». Надо было психологически на это настроиться в матчах с финнами, канадцами и особенно американцами, а наша команда нацелилась на бой со сборной ЧССР и перестроиться до конца так и не смогла.
Травмы отдельных хоккеистов – дело, к сожалению, не редкое, слишком выбивают из колеи наши команды.
Отлично выступила в «Суперсерии-80» тройка Макаров – Жлуктов – Балдерис. Стоило ли ее разбивать в Лейк-Плэсиде?
В «Суперсерии-80» защитники в пяти матчах не забросили ни одной шайбы. В решающей встрече олимпийского турнира игроки обороны также не смогли результативно участвовать в атаках, что было необходимо в условиях вязкой опеки соперниками наших форвардов.
После проигрыша (и досадного!) в Монреале в матче в Буффало у некоторых наших хоккеистов ощущалась нервозность, неуверенность. То же самое произошло во встрече со сборной США, после нервотрепки в битвах с финнами и канадцами, после огорчений от проигрыша некоторых наших «верных» чемпионов в других видах спорта.
Сказалось и длительное проживание в «тюрьме», и волнение от того, что олимпийское «золото» – для многих первый и последний шанс – рядом.
Тренеры правы, предлагая перед выездом на матчи с профессионалами немного позаниматься в Москве на площадке североамериканских габаритов. Но, думается, мы сами себе усложнили задачу, отправив за полтора месяца до начала Олимпиады на матчи «Суперсерии-80» не сборную СССР, а два клуба и проводя игры этого этапа подготовки на площадках меньших размеров.
В клубах выезжало за рубеж по 24 игрока. Ранее в «Кубке вызова» в распоряжении тренеров тоже было две дюжины хоккеистов. На чемпионатах мира можно иметь двух вратарей и два десятка полевых игроков. А в олимпийском турнире необходимо обходиться всего двадцатью хоккеистами, из которых двое – вратари.
К этому тоже не сразу приспособишься.
В «Кубке вызова», в «Суперсерии-80», на чемпионатах мира имелась возможность взять реванш за проигрыш у соперников в повторной, третьей встречах или очки, потерянные, скажем, в Монреале или Буффало, компенсировать победами в Нью-Йорке и Квебек-сити. На Олимпиаде один проигрыш с разницей в одну шайбу исправить негде. К такой цене одного гола психологически многие в нашей команде готовы не были.
Больше внимания необходимо было уделить «столпам». Третьяку – в обороне, Михайлову – Петрову – Харламову – в атаке. Ввод Мышкина в игру в решающем матче «Кубка вызова» был смелым и мудрым решением В. Тихонова. Однако в дальнейшем, зная характер Третьяка, требовалось провести с ним определенную работу, внушить, что он был и остается вратарем № 1 советского и мирового хоккея. Пораньше надо было определиться и с тройкой Петрова, поставив перед ними цель – блеснуть могучей, комбинационной игрой на Олимпиаде, не дергая их при подготовке к Лейк-Плэсиду, если какие-то встречи они и проводили посредственно, а возможно, от каких-то матчей и освободив их вовсе.
Взаимоотношения тренеры – «звезды» – дело тонкое. Особенно, как подмечено, когда они сотрудничают продолжительное время. С одной стороны, утрачивают эффект слова руководителя команды, ранее воспринимавшиеся игроками как откровения и кладезь мудрости, а с другой – «премьеры», добившись больших успехов, начинают слишком уж тщательно оберегать свой авторитет от критических замечаний. Взаимоотношения ухудшаются, и в такой обстановке возможны срывы с обеих сторон, что отнюдь не на пользу делу.
О создании атмосферы доброжелательства, спокойствия и в то же время требовательности по высшим меркам надо сказать особо. Добиться этого чрезвычайно сложно. Тем более если тренер понимает, что соперники, выведенные из себя поражениями, грозящими им солидным финансовым ущербом, бросятся догонять «обидчиков».
Поэтому стоять на месте никак нельзя, а многие хоккеисты не прочь сезон-другой лишь погреться в лучах славы, не особенно себя утруждая на льду. Тут нужны гибкость, убежденность и убедительность, остроумие, умение войти в контакт с людьми сложных, порой трудных характеров. И «звезды» должны идти навстречу своим наставникам, ведь не прихоти ради те пытаются поднять их и без того высокий игровой потенциал.
Думается, в сложные периоды взаимоотношений между игроками и тренерами (хотя когда они бывают простыми?) «стороны» постоянно должны обмениваться мнениями, претензиями, творческими находками, но ни в коем случае команда не должна глухо, как непроходимая тайга, молчать на установочных собраниях и разборах матчей.
Помнится, Борис Михайлов взял слово на «установке» в Квебек-сити коротко, но в то же время убедительно и эмоционально дополнил В. Тихонова:
– Сегодня мы должны показать свой класс и победить. Тогда выиграем «Суперсерию» и сможем вернуться домой с поднятой головой. А не настроимся на битву – проиграем, все скажут, что первые два матча в Нью-Йорке мы выиграли случайно, и потеряем всеобщее уважение. Лично я такого себе не пожелаю. Вы себе, наверное, тоже не хотите? А тогда – в бой!
К сожалению, нередко в январе-феврале 1980 года команды ЦСКА и сборная СССР молчали. И это не шло на пользу делу.
На обратном пути в Москву мы разговорились с Валерием Харламовым.
– Почему же все-таки получился «завал» в середине «Суперсерии»? – поинтересовался я.
– Причин несколько, – ответил он. – Для меня главная в том, что не дали порадоваться, побыть пару дней дома после выигрыша «Известий», а сразу в Америку помчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65