Я откуда-то знаю – это враги, и им тоже крайне необходимо добраться до лайдера. И я стреляю и не свожу глаз с парня, который все ближе к непонятной мне, но, чувствую, жизненно важной для всех для нас цели. Но он не добегает до лайдера каких-то двух шагов, когда пули отбрасывают его назад. Он опрокидывается навзничь, нелепо разинув рот, и тогда я кричу соседу, который стреляет рядом со мной:
– Прикрой меня, я пригоню его!
– Нет, Григ! – хрипит тот в ответ и поворачивает ко мне почерневшее от усталости лицо. – Ты единственный маоли среди нас. Если тебя пристрелят, нам конец. Пойду я!
Он хватает меня за плечо, пытаясь остановить, и я чувствую, как во мне поднимается холодная злая ярость.
– Я маоли, и я все еще твой командир!
Он сникает и отводит глаза.
– Так точно, сэр.
А я ободряюще хлопаю его по спине: «Не боись, прорвемся!» – и бегу по песку туда, где, припав на одно крыло, словно раненая птица, застыл такой знакомый и родной лайдер…
…Нашатырь. Какая же это мерзкая штука. Да уберите вы его от меня, в конце концов! Я дергаюсь, пытаясь вырваться из чьих-то цепких рук. Отпустите меня, придурки, мне же надо добежать до лайдера, иначе…
– Спокойно, Брайан, спокойно… Да держите вы его крепче, мать вашу…
– Ага, его удержишь…
– Нужна еще инъекция…
– Нет! Больше нельзя, может не выдержать сердце…
– Брайан, успокойтесь, откройте глаза…
Чьи это голоса? Один из них вроде бы знакомый, но сейчас абсолютно неуместный. Но мне некогда разбираться. Сейчас главное – добраться до лайдера. И я бегу по белому, как снег, песку, вокруг свистят пули – свои и чужие, а сверху на меня падает кроваво-красное небо…

* * *
Открываю глаза и вяло осматриваюсь по сторонам. Я в реанимационном «катафалке» – сложном, напичканном электроникой сооружении, очень отдаленно напоминающем кровать. Чувствую себя абсолютно разбитым, ноет каждая клеточка, каждый нерв. Мускулы затекли, а голова просто взрывается от боли.
– Очнулись? – Это главврач Карл Рабиш. Его лицо и голос спокойны, и только между бровей пролегли тревожные складочки морщин.
– Что со мной было, док?
– Приступ. Возможно, под влиянием чипа ваша мозговая активность вдруг возросла в несколько раз, а потом резко подскочило сердцебиение, и оно все росло, но тут датчики стали один за другим выходить из строя. Вы сорвали с себя ремни, вывалились из кресла на пол и закричали. Вас стала бить такая судорога, что я испугался, как бы вы не разбили себе голову об пол. Я позвал дежурную бригаду врачей и санитаров. Мы пытались успокоить вас, сделать инъекцию, но вы вырывались и силились куда-то бежать.
– Я бежал к лайдеру, док. Почему-то мне было очень важно добежать до него.
– У вас была галлюцинация?
– Похоже на то. Я словно очутился в теле другого человека, то есть, возможно, и не совсем человека… Док, а вы не знаете, кто такие маоли?
– Маоли? – Рабиш задумывается, вспоминая. – Я не очень-то увлекаюсь политикой, но вроде что-то такое про них слыхал. Вроде это малочисленный подвид людей, населяющий одну из наших дальних колоний. Их планета находится, вернее, находилась где-то в созвездии Плеяд…
– Плеяды не совсем созвездие, док, – поправляю я. – Строго говоря, это звездное скопление в созвездии Тельца.
– Ага… Ну вам виднее. А я в звездной картографии полный профан.
– Понятно, док. Извините, что перебил. А как называлась их планета, помните?
– М-м-м… вроде Лагута или что-то в этом роде.
– И что там произошло?
– Что-то такое глобальное: то ли техногенная катастрофа, то ли военный конфликт, но их планета погибла, а беженцы маоли одно время жили на Земле-3, причем чуть ли не в Мегаполисе. Но это все было очень давно, лет двадцать назад, а может, и больше… Вам лучше посмотреть в информатории.
– Для этого нужна визор-связь, – возражаю я.
У меня в палате, конечно, имеется экран визора, но он, так сказать, односторонний, я могу только смотреть по нему трансляцию визорвещательных каналов. А чтобы самому выйти в общегалактическую компьютерную сеть, нужен визор-фон, то есть соответствующее подключение и сенсорная панель. У меня дома, разумеется, визор-связь есть, но док вряд ли отпустит меня сейчас домой. Впрочем, если бы у меня был коммуникатор, я смог бы подключиться к своему домашнему визор-фону через него, но у меня даже коммуникатора нет. Короче, безнадега.
– Док, а может, вы отпустите меня на часок домой? – без особой надежды спрашиваю я.
– Не отпущу, – отказывает мне Рабиш, – но разрешу утром воспользоваться визор-фоном из моего кабинета. Я введу ваше имя в систему экстренного допуска, но, надеюсь, вы не станете злоупотреблять моим доверием?
– Будьте спокойны, док. Поверьте, для меня это не праздное любопытство.
Рабиш смотрит на меня с интересом, но вопроса не задает. Вместо этого он говорит:
– Ладно, отдыхайте, Брайан. Утром увидимся. Вы сможете сами заснуть или дать вам снотворного?
– Док, а можно мне воспользоваться визор-фоном прямо сейчас? – прошу. Рабиш колеблется, и я торопливо говорю: – Всего часок, обещаю!
– Один час, – строго говорит врач. – Но вначале кое-какая процедура.
Он что-то делает с настройками «катафалка», я ощущаю легкое покалывание в висках, потом оно прекращается, а вместе с ним исчезает и головная боль. Теперь легкие булавочные уколы бегут по всему телу, ломота в мускулах проходит, и в целом мне становится значительно легче. Рабиш смотрит на показания подключенных ко мне приборов.
– Все в порядке, Брайан, можете вставать. – Он отсоединяет датчики и помогает мне подняться. – Пойдемте, я вас провожу.
Несмотря на благотворную процедуру, меня все еще немного пошатывает, и я изо всех сил стараюсь скрывать это от Рабиша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159