Эстер, следуя за мисс Дейнсбери, снова очутилась в парадном холле. Поднявшись по устланной ковром лестнице, учительница и ученица вошли в дверь, завешанную тяжелой плюшевой портьерой. Мисс Дейнсбери, сделав шага два, проговорила:
– Я привела Эстер Торнтон, миссис Виллис, как вы велели.
Учительница удалилась, а Эстер решилась поднять глаза и взглянуть на начальницу.
Высокая красивая женщина с серебристыми седыми волосами шла ей навстречу. Остановившись возле девочки, она положила руки ей на плечи и поцеловала в лоб.
– Твоя мать была одной из первых моих учениц, Эстер, – сказала она. – Ты на нее мало похожа, но все равно – ты ее дочь и потому близка моему сердцу. Пойдем к камину, дружочек, и поболтаем.
С этой милой женщиной Эстер почувствовала себя гораздо свободнее, чем с подругами. Обстановка комнаты напоминала ей будуар ее матери. Безукоризненное серое атласное платье директрисы и дорогие кружева также показались Этти знакомыми с детства, а сочувственный разговор о покойной матери окончательно покорил ее сердце и привязал его к начальнице. Миссис Виллис, несмотря на седые волосы, выглядела вполне моложаво, и Эстер не удержалась и пробормотала:
– Глядя на вас, я бы никогда не подумала, что вы были воспитательницей моей мамы.
– Мне шестьдесят лет, милочка, и я уже тридцать лет заведую школой. Твоя мать не единственная из моих учениц, дети которых у меня воспитываются. Сядь поближе, поговорим о твоей семье. Твоя мама… Ах, бедная моя девочка, я вижу, что тебе тяжело говорить. Дочь Элен должна глубоко чувствовать. Да-да, оно так и есть. В другой раз мы еще поговорим об этом. А теперь расскажи мне о твоем отце, о маленькой сестричке. Ты, может быть, не знаешь, что Нэн – моя крестница?
Начальница и ученица разговаривали долго. От обычной застенчивости Эстер не осталось и следа. Девочка всей душой тянулась к этой симпатичной женщине, которая знала, любила и воспитывала ее мать.
– Я постараюсь хорошо вести себя, – говорила Эстер. – Но мне кажется… О, не сердитесь, миссис Виллис, но мне кажется, я никогда не буду счастлива в школе.
– К школьной дисциплине надо привыкнуть, дитя мое; но благородным, мужественным девушкам это дается легко. И с каким удовольствием они вспоминают потом это время! Здесь особый мирок, в котором немало искушений, но зато сколько возможностей выработать характер и закалить душу. Из моих воспитанниц выходят хорошие девушки, и я уверена, что они здесь хорошо себя чувствуют. Главное правило «Лавандового дома» – серьезное отношение к занятиям. Мы серьезно работаем, серьезно развлекаемся. Свободное время проводи с самыми живыми и веселыми девочками, дитя мое. А учебное – с самыми прилежными и усидчивыми. Ты поняла меня, Эстер?
– Я стараюсь понять, но все это как-то странно.
– Так и должно быть сначала. Ты встретишь немало трудностей, но пусть тебя это не пугает. Если в тебе сильная душа, ты скоро отыщешь правильный путь. Скажи мне, дружочек, ты уже познакомилась с кем-нибудь?
– Да, Сесиль Темпл была очень добра ко мне.
– Она одна из лучших наших учениц. Постарайся подружиться с нею, Эстер. Она честная и добрая девушка. Я не ошибусь, если скажу, что у нее чуткое сердце.
– Еще одна девочка хотела познакомиться со мной. Но с ней я не должна дружить, не правда ли?
– Кто же это?
– Энни Форест. Она мне очень не нравится.
– Энни, всеобщая любимица? Ты скоро изменишь мнение о ней, я надеюсь. О, слышишь? Звонят к молитве! Пойдем в часовню, я представлю тебя мистеру Эвераду.

Глава VI. Я так несчастна!

На утреннюю и вечернюю молитвы в часовне школы собиралось около сорока или пятидесяти девочек различных возрастов. Эта часовня, заново отделанная, принадлежала ранее монастырю, на развалинах которого был выстроен «Лавандовый дом». Ее стены и готические окна с витражами уцелели от прежних времен. Благодаря приподнятым сводам и искусно рассчитанным пропорциям все сооружение выглядело величественным и внушительным.
Миссис Виллис любила свою часовню. Здесь, по ее мнению, воспитанницы получали наилучшие уроки, и не раз приходилось ей приводить сюда слишком строптивых питомиц для назидательной беседы. Каждый вечер, в девять часов, приходил местный викарий для совершения общей молитвы. Почтенный старец был истинным другом директрисы и считал ее воспитанниц важнейшими членами своей паствы.
В этот вечер Эстер вместе с другими девочками пришла в часовню. Смутное состояние, в котором находилась ее душа, и чувство тягостного одиночества особенно располагали к молитве. Когда стройный хор девичьих голосов пропел под звуки органа заключительный гимн, миссис Виллис взяла Эстер за руку и подвела к седовласому викарию.
– Вот моя, или, вернее, наша новая ученица, мистер Эверад. В ее воспитании вы будете принимать участие не меньше моего.
Взяв Эстер за руки, викарий повернул ее к свету.
– Лицо как будто знакомо мне. Виделись мы где-нибудь, дочь моя? – спросил он.
– Нет, сэр, – смутилась Эстер.
– Вы видели ее мать, – пояснила миссис Виллис. – Помните Элен Энстей? Она была вашей любимой ученицей много лет назад.
– Элен Энстей, конечно… Ее я не забуду никогда. Так вы ее дочь, дитя мое?
Но Эстер не слышала этих слов. Волнение и многочисленные впечатления трудного дня расстроили ее нервы. Ей показалось, что часовня и все присутствующие завертелись вокруг нее, и если она не потеряла сознания, то только благодаря тому, что нервный припадок разрешился слезами.
– О, я так несчастна, мне так плохо без мамы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9