Его руки опустились на ее плечи, а длинные пальцы нежно массировали мышцы, снимая напряжение. – Для меня это, скорее, укромное местечко, куда можно сбежать. Я наведываюсь сюда развеяться, когда устаю от города и проблем. Здесь обновляется мой дух и рождаются жизненно важные идеи.
Его пальцы теперь заботливо касались ее узких кистей. Постепенно Селина расслабилась не только физически, она чувствовала, что теряет и волю. И если не сдвинется с места сейчас, не сдвинется и потом.
Рывок в сторону от Адама потребовал больше сил, нежели она предполагала, но удался ей, что она мотивировала так: огонь чрезмерно горяч. Она устроилась в кресле по другую сторону камина. Но сдержанная улыбка Адама давала понять: он не верит ей. Он точно знал, почему она высвободилась из его объятий. И она вымолвила скоро, с придыханием, стремясь изгнать желание, которое бесстыдно взыграло в крови:
– Расскажи о своей матери. Почему Мартин женился не на ней, а на Ванессе?
– Потому, что не любил ее, – просто объяснил он. – Эллен всегда понимала это и мирилась, поскольку не имела иного выбора. – Он красноречиво развел руками. – Представь ее девятнадцатилетней. – Пронзительный взгляд прищуренных глаз держал девушку в плену, заставляя задуматься над сказанным. Она лишилась матери, когда ей сравнялось шесть. Ее воспитывал один отец. Они жили на уединенной, окруженной холмами ферме в Уэльсе. Мама никогда не говорила мне о деде – полагаю, он был грубым старым ортодоксом. Мама не имела возможности учиться живописи: дед не желал и слышать о подобном времяпровождении. Ей пришлось расстаться со своей мечтой и помогать отцу по хозяйству, пока не появился Мартин. Он как раз сдал экзамены по экономике и решил провести выходные за городом, в ожидании результата. Получив кров и стол на ферме моего деда, Мартин остановился там. Эллен, естественно, прислуживала ему. Разумеется, этого оказалось достаточно, чтобы двое молодых людей подружились. Узнав о расстроенных планах Эллен, Мартин предложил ей помощь. Дал домашний адрес и пообещал: если она когда-нибудь захочет оттуда бежать для осуществления заветных целей, он похлопочет насчет работы и жилья для нее. Тогда она сможет учиться живописи в вечерней школе.
Он поддержал ее из сострадания к ней и негодования на ее отца. Но к тому времени Эллен безнадежно в него влюбилась. Конечно, она не видела от моего деда никакой доброты и потому толику заботы Мартина восприняла как драгоценность.
Она не знала, почему он проявил к ней столько участия. Она поделилась с ним только для того, чтобы разрядить ситуацию, которая грозила выйти из-под контроля. Однако в действительности Эллен ожидала от Мартина резкости либо нежелания говорить с ней. Боялась, что он посоветует вернуться к плите – там, мол, ей место.
– Должно быть, у нее была несчастливая жизнь, – слабым голосом подытожила Селина. Но Адам покачал головой.
– Она относилась к числу тех чистых людей, которые умеют находить счастье повсюду. Между тем счастье отвернулось от нее в последнюю ночь небольшого отпуска Мартина. Она делала на холмах наброски, потеряв счет времени, и припозднилась с ужином. Дед грозился разорвать всю ее «отнимающую время пачкотню», если она еще раз забудет о своих домашних обязанностях. Дед добавил, что молодой человек, выказавший к ней такой интерес, отбывает на следующий день: она сошлась с ним, а он уезжает. Заперев кур на ночь и чуть не плача, она увидела Мартина, пересекающего двор. Он спросил о причине ее грусти, и она поведала ему о последней ссоре с отцом. Мартин предложил пройтись и вновь посоветовал вырваться из оков быта, чтобы попытаться обрести свободу. Так как она успела полюбить его, а он уезжал, слезы навернулись опять. Мартин старался утешить ее – и… Они стали близки.
Адам встал подбросить в камин дров и воззрился на пляшущие языки пламени.
– В реальной жизни не всегда все кончается счастливо, – глубокомысленно изрек он. – Мартин испытывал угрызения совести за содеянное. Он оставил Эллен, подтвердив готовность помогать ей всю оставшуюся жизнь. А Ванесса – единственная женщина, которую он обожал и обожает. Остальное тебе известно. Сомневаюсь, что Эллен когда-либо пыталась встрять в его отношения с Ванессой. Я был свидетелем того, как зажигались глаза матери, когда отец приходил навестить меня, и как она внимала каждому его слову. Тем не менее мать никогда не озлоблялась. Она растила меня – его сына: в этом заключался смысл ее жизни. Казалось, ей хватало меня.
Хватало? Он и в самом деле верил в это? Служила ли ему примером любовь его матери – любовь, длиной в целую жизнь, к мужчине, лишь единожды по-настоящему взглянувшему на нее глазами друга и не осмелившемуся открыть своих чувств?
Селина подумала, что история Эллен – самое печальное, что ей когда-либо доводилось слышать. Должно быть, поэтому у нее сдавило горло. Слезы застилали глаза девушки: она бессильна против нежелания Адама быть с ней.
Он оторвался от созерцания пламени, и она молниеносно отвела глаза, уповая на то, что он не различил блеска слез в ее глазах. Селина прикрыла веки и задала Адаму новый вопрос, ибо ничем другим не умела себе помочь:
– Отчего ты заявился в дом Мартина спустя столько лет? Ты не мог не знать, что Ванесса даст отпор и переиначит любые твои слова.
Адам изогнул бровь.
– Она поделилась с тобой даже этим воспоминанием? – Он пожал плечами. – Это самое худшее решение, которое я когда-либо принимал, – сухо признался он. – Я узнал, что принят в университет, и, поскольку матери уже два месяца как не было в живых, нуждался в том, чтобы обсудить свои новости с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46