ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Я чувствовал идущий от нее легкий запах виски – еще одно свидетельство сладостной эйфории, в которой она пребывала. Я ясно понимал, что в эти мгновения Элисон хотела не меня конкретно, и вообще никого: не Джея и не обязательно мужчину. Она просто хотела. Как мы все, как любой из нас… Она хотела и нуждалась, а я… я просто оказался под рукой. Она готова была отдаться кому угодно и чему угодно, и единственным условием было взаимное забвение. Элисон достигла точки, когда возможно было все. Таких моментов в ее жизни было множество, и – я не сомневался – будет еще и больше; вся линия жизни Элисон состояла из таких вот точек.
Тем временем Элисон в ожидании закрыла глаза и слегка приоткрыла рот, и – вопреки себе самому, вопреки всему, что я знал, что меня беспокоило и смущало (в конце концов, я сам слишком долго был одинок, к тому же с того времени, когда какая-нибудь женщина хотела моей любви, минула не одна геологическая эпоха), я медленно наклонился и прижался губами к ее губам.
Это был долгий и крепкий поцелуй, влажный и пахнущий виски, но в конце концов, действуя как можно мягче, я прервал его. Элисон улыбнулась и пробормотала «спасибо» одними губами, потом снова опустила голову, и я понял, что очередная вершина в ее жизни осталась позади.
– Ты, случайно, не помнишь, – спросил я как можно небрежнее, – что у Джея было запланировано на сегодня?
– Вообще-то помню… Один или два раза в неделю он посещает какое-то место, которое называется Ред-Хук.
– Ред-Хук Рид Хук (Red Hook) – название переводится с английского в частности как «красный крюк».
?
Она зябко повела плечами.
– Звучит ужасно, правда?… Напоминает мне наше хранилище – как будто Джей висит на окровавленном крюке1. Если я ничего не перепутала, как раз сегодня после обеда он собирался туда. В принципе, я не против, лишь бы он не встречался там со своей мисс О, кем бы она ни была, шлюха… В нашей части Бруклина много баров с самыми странными названиями. А может, Ред-Хук как-то связан со строительным бизнесом…
Но она ошибалась. Я хорошо знал, где находится спортивный зал Ред-Хук – потому что в одну дождливую субботу ездил туда со своим сыном.
Между тем Элисон понемногу приходила в себя, и я чувствовал, что сейчас самым правильным было бы оставить ее одну, а самому отправиться на поиски Джея.
– Ну хорошо, Элисон… – Я встал.
– Подождите минуточку, мистер Уайет!…
– Что?
Она схватила меня за руку и слегка потерла костяшки пальцев.
– Я должна кое-что тебе сказать.
Если бы где-нибудь поблизости была кровать, сейчас мы бы уже лежали в ней, и плевать на Джея.
– Говори, я слушаю.
– Ты должен пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Обещай, что не будешь судить сгоряча.
– Судить о чем?
– О том, что мы делаем.
– Кто это – «мы»?
– Ты не хочешь узнать – что?
– Кто, что… Хочу.
– Узнаешь.
– Когда?
– Сегодня вечером. – Она заглянула мне в глаза. – В Кубинском зале.
– Сегодня вечером?
– Ха говорит, что готов.
– Так скоро?! – удивился я.
– Некоторые вещи, – медленно проговорила Элисон и пьяно усмехнулась. – происходят скорее, чем ожидаешь. Иногда.
– Во сколько мне прийти?
– Приходи около полуночи. К этому времени я уже протрезвею, клянусь! – Она выразительно приподняла брови. – Обещаю, что буду в отличной форме, мистер. Ты получишь незабываемые впечатления… – Она погрозила мне пальцем. – Да, еще одно…
– Что?
– Тебе никто никогда не говорил, что ты умеешь классно целоваться?
Если кто-то и говорил, то это было слишком давно.
– Ты совсем опьянела, Элисон. Выпей кофе покрепче, хорошо?
У подножия мраморной лестницы я еще раз оглянулся на Элисон. Она сидела в темной дальней кабинке низко опустив голову – возможно, от отчаяния. Пожалуй, поцеловав ее, я совершил ошибку. Но целовать ее мне понравилось, я мечтал сделать это снова, и было не исключено, что ждать мне придется совсем не долго.
Потом я поднялся по лестнице, повернул ручку двери и быстро пошел к выходу из ресторана, надеясь, что на меня никто не обратит внимания. Официантки сидели за столиком в дальнем конце зала, курили и болтали; несколько подсобных рабочих сортировали столовые приборы и складывали салфетки. Никто из них меня не заметил. Никто, кроме одетого п мешковатый комбинезон Ха, который стоял на стремянке в вестибюле и менял перегоревшую лампочку.
Он один видел, как я вышел из Кубинского зала, как замешкался, осторожно заглядывая в общий зал, как вздрогнул и удивленно поднял взгляд, заметив его на лестнице, и когда наши глаза встретились, Ха (так мне, во всяком случае, показалось) понял обо мне все. Он понял, что я – одинокий, холостой мужчина, который слишком часто ест в ресторане; понял, что у меня неприятности, что я только что вышел из Кубинского зала, где Элисон, пьяно свесив голову, сидит одна в самой темной дальней кабинке; понял, что между нами что-то произошло. Да, глядя в его плоское сморщенное лицо и немигающие, широко расставленные глаза, я почувствовал, что Ха знает обо мне и это, и, наверное, еще многое другое.
Я же не знал о нем ничего. Я даже не представлял, почему происходящие в Кубинском зале непонятные события в такой степени зависят от него.
Но зато я знал кое-что другое. Я знал, что когда Роберт Мозес – великий упрямец, архитектор современного Нью-Йорка, создатель парков, проектировщик автомагистралей и муниципальных плавательных бассейнов – настоял на строительстве шоссе Бруклин – Квинс, которое должно было разгрузить существующие трассы и связать Нью-Йорк с быстро растущими пригородами Лонг-Айленда, Стейтен-Айленда и Нью-Джерси, новая эстакада прошла сквозь и над застроенными дешевыми кирпичными домами кварталами, где жили рабочие Нью-Йоркской военно-морской базы и докеры с Ист-Ривер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Тем временем Элисон в ожидании закрыла глаза и слегка приоткрыла рот, и – вопреки себе самому, вопреки всему, что я знал, что меня беспокоило и смущало (в конце концов, я сам слишком долго был одинок, к тому же с того времени, когда какая-нибудь женщина хотела моей любви, минула не одна геологическая эпоха), я медленно наклонился и прижался губами к ее губам.
Это был долгий и крепкий поцелуй, влажный и пахнущий виски, но в конце концов, действуя как можно мягче, я прервал его. Элисон улыбнулась и пробормотала «спасибо» одними губами, потом снова опустила голову, и я понял, что очередная вершина в ее жизни осталась позади.
– Ты, случайно, не помнишь, – спросил я как можно небрежнее, – что у Джея было запланировано на сегодня?
– Вообще-то помню… Один или два раза в неделю он посещает какое-то место, которое называется Ред-Хук.
– Ред-Хук Рид Хук (Red Hook) – название переводится с английского в частности как «красный крюк».
?
Она зябко повела плечами.
– Звучит ужасно, правда?… Напоминает мне наше хранилище – как будто Джей висит на окровавленном крюке1. Если я ничего не перепутала, как раз сегодня после обеда он собирался туда. В принципе, я не против, лишь бы он не встречался там со своей мисс О, кем бы она ни была, шлюха… В нашей части Бруклина много баров с самыми странными названиями. А может, Ред-Хук как-то связан со строительным бизнесом…
Но она ошибалась. Я хорошо знал, где находится спортивный зал Ред-Хук – потому что в одну дождливую субботу ездил туда со своим сыном.
Между тем Элисон понемногу приходила в себя, и я чувствовал, что сейчас самым правильным было бы оставить ее одну, а самому отправиться на поиски Джея.
– Ну хорошо, Элисон… – Я встал.
– Подождите минуточку, мистер Уайет!…
– Что?
Она схватила меня за руку и слегка потерла костяшки пальцев.
– Я должна кое-что тебе сказать.
Если бы где-нибудь поблизости была кровать, сейчас мы бы уже лежали в ней, и плевать на Джея.
– Говори, я слушаю.
– Ты должен пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Обещай, что не будешь судить сгоряча.
– Судить о чем?
– О том, что мы делаем.
– Кто это – «мы»?
– Ты не хочешь узнать – что?
– Кто, что… Хочу.
– Узнаешь.
– Когда?
– Сегодня вечером. – Она заглянула мне в глаза. – В Кубинском зале.
– Сегодня вечером?
– Ха говорит, что готов.
– Так скоро?! – удивился я.
– Некоторые вещи, – медленно проговорила Элисон и пьяно усмехнулась. – происходят скорее, чем ожидаешь. Иногда.
– Во сколько мне прийти?
– Приходи около полуночи. К этому времени я уже протрезвею, клянусь! – Она выразительно приподняла брови. – Обещаю, что буду в отличной форме, мистер. Ты получишь незабываемые впечатления… – Она погрозила мне пальцем. – Да, еще одно…
– Что?
– Тебе никто никогда не говорил, что ты умеешь классно целоваться?
Если кто-то и говорил, то это было слишком давно.
– Ты совсем опьянела, Элисон. Выпей кофе покрепче, хорошо?
У подножия мраморной лестницы я еще раз оглянулся на Элисон. Она сидела в темной дальней кабинке низко опустив голову – возможно, от отчаяния. Пожалуй, поцеловав ее, я совершил ошибку. Но целовать ее мне понравилось, я мечтал сделать это снова, и было не исключено, что ждать мне придется совсем не долго.
Потом я поднялся по лестнице, повернул ручку двери и быстро пошел к выходу из ресторана, надеясь, что на меня никто не обратит внимания. Официантки сидели за столиком в дальнем конце зала, курили и болтали; несколько подсобных рабочих сортировали столовые приборы и складывали салфетки. Никто из них меня не заметил. Никто, кроме одетого п мешковатый комбинезон Ха, который стоял на стремянке в вестибюле и менял перегоревшую лампочку.
Он один видел, как я вышел из Кубинского зала, как замешкался, осторожно заглядывая в общий зал, как вздрогнул и удивленно поднял взгляд, заметив его на лестнице, и когда наши глаза встретились, Ха (так мне, во всяком случае, показалось) понял обо мне все. Он понял, что я – одинокий, холостой мужчина, который слишком часто ест в ресторане; понял, что у меня неприятности, что я только что вышел из Кубинского зала, где Элисон, пьяно свесив голову, сидит одна в самой темной дальней кабинке; понял, что между нами что-то произошло. Да, глядя в его плоское сморщенное лицо и немигающие, широко расставленные глаза, я почувствовал, что Ха знает обо мне и это, и, наверное, еще многое другое.
Я же не знал о нем ничего. Я даже не представлял, почему происходящие в Кубинском зале непонятные события в такой степени зависят от него.
Но зато я знал кое-что другое. Я знал, что когда Роберт Мозес – великий упрямец, архитектор современного Нью-Йорка, создатель парков, проектировщик автомагистралей и муниципальных плавательных бассейнов – настоял на строительстве шоссе Бруклин – Квинс, которое должно было разгрузить существующие трассы и связать Нью-Йорк с быстро растущими пригородами Лонг-Айленда, Стейтен-Айленда и Нью-Джерси, новая эстакада прошла сквозь и над застроенными дешевыми кирпичными домами кварталами, где жили рабочие Нью-Йоркской военно-морской базы и докеры с Ист-Ривер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179