ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И от этого удара он не оправился уже до самого конца.
Некоторое время мы сидели молча. Я не знал, что полезного и утешительного я могу сказать Джею. Если человек способен одновременно и ненавидеть своего отца, и жалеть его, то что-то в этом роде, наверное, испытывал в эти минуты Джей. Говорить ему это я, однако, не стал, а только смотрел, как поднимается и опускается «гармошка» компрессора в кислородном аппарате, пока за окнами летела к концу зимняя бруклинская ночь.
Однако прошло какое-то время, и Джей продолжил свой рассказ. Правда, он больше не обращался ко мне, а говорил, глядя в потолок комнаты, да и тон его не был исповедальным, ибо для исповеди необходим не только проступок, но и слушатель, способный дать ему моральную оценку. Теперь голос Джея звучал ровно и монотонно, словно он давал свидетельские показания на каком-то затяжном судебном заседании – показания, которые он давно заучил наизусть и которые, как ему уже стало ясно, ни для кого не представляют интереса. Возможно, подобный монолог не является лучшим способом избавиться от груза печальных воспоминаний и не приносит большого облегчения, но не следует забывать, что все мы когда-то были обезьянами, которые, сидя в кронах деревьев, почем зря драли глотки, изо всех сил стараясь быть услышанными и понятыми, стараясь найти собственный способ выражать мысли и чувства – и Джей в этом отношении тоже не был исключением.
После катастрофы, сказал Джей, ему понадобилось два месяца, прежде чем он почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы поехать в Великобританию. К этому моменту было уже ясно, что профессионально играть в бейсбол он никогда не сможет. После того как он не появился в команде, тренеры «Янкиз» позвонили Джею и узнали о несчастье, а дополнительные подробности им сообщил его бывший школьный тренер. В конце концов руководство команды прислало ему сочувственное, но не слишком длинное письмо, в котором желало Джею скорее поправляться. Он в это время ежедневно выплевывал по ведерку мокроты и учился правильно пользоваться аэрозольным распылителем. Конечно, он пытался действовать битой и кое-как бросал на скорость, но это было все. И это стало для него сильнейшим потрясением – как, впрочем, и тот факт, что его мать до сих пор не вернулась домой. В этом отчаянном положении единственной опорой Джею могла стать только Элайза Кармоди, но ее еще предстояло найти. Джей написал ей и получил ответ. О несчастье он ей не сообщил. Несколько раз он пытался дозвониться Элай-зе, но так и не сумел. И когда пришла осень, Джей собрал остатки полученных вместе с контрактом подъемных и купил билет в Лондон.
Он высадился на Пэддингтонском вокзале – исхудавший, с длинными волосами, почти без денег, но с горячим желанием во что бы то ни стало остаться в Лондоне – в любом его месте. Какое-то время он кочевал с места на место, ночуя у случайных знакомых и знакомых знакомых – приветливых и замкнутых, безработных моделей и непризнанных писателей, пристрастившихся к конопле бездельников и плотников, поигрывающих в свободное время на фортепиано. То, что он не совсем хорошо представлял себе устройство британского общества, избавило Джея от множества лишних забот и беспокойства. Впрочем, для оказавшегося в Лондоне американца это, пожалуй, имело не слишком большое значение, британцам же его непонимание скорее импонировало; они даже находили его «освежающим» (во всяком случае, так они утверждали). Лондонские девушки Джею, в общем, понравились, и он жалел только о том, что у него слишком мало денег, чтобы ухаживать за ними как следует.
Элайзу Джей нашел довольно быстро. Она жила в Челси, на Малбери-уок, в старинном особняке с глухими черными ставнями и стенами, увитыми плющом. Ее родителей почти никогда не было дома, и Джей с Элайзой могли встречаться прямо в комнатах. Как она сказала, ее отец занимался привлечением частных кредитов для строительства «Чаннела» – тоннеля под Ла-Маншем, который должен был соединить Англию и Францию. Низенький, толстый, с похожими на сосиски пальцами, мистер Кармоди ничего не понимал в двадцатилетних девушках. Джей видел его только раз, да и то издали, но этого хватило, чтобы он начал инстинктивно его побаиваться.
Элайза, однако, не выказала особой радости по поводу его приезда. Она не проявила вообще никаких сильных чувств. Джею она показалась какой-то удрученной или, вернее, усталой. Когда после своего приезда в Лондон он увидел ее в первый раз, Элайза играла с подругой в теннис на мягком земляном корте за домом, но была явно не в лучшей форме. На середине гейма она вдруг прервала игру и, отойдя в кусты, спокойно и по-деловому сорвала. Джей все еще был влюблен в Элайзу, и когда она сообщила ему, что беременна, он почувствовал и удивление, и гордость. Ты уверена, спросил он. Конечно – да, конечно уверена, сказала она. Но это мой ребенок? Правда, мой?… А чей же еще? За кого, черт подери, ты меня принимаешь? – сказала она.
Несколько недель они держали это в секрете, но потом мать Элайзы – рослая, все еще сохранявшая следы былой красоты – что-то заподозрила и начала задавать вопросы. И в один из дней Элайза в присутствии Джея во всем призналась матери.
Мистер и миссис Кармоди пришли в ярость. У них были свои планы относительно будущего дочери, и в них, разумеется, не было места для нищего американского юноши, который ночует на парковых скамейках и начинает задыхаться даже после самой короткой пробежки. Разразился грандиозный скандал. Элайза спорила с родителями, но и Джею не говорила ничего определенного. В конце концов, она была из очень состоятельной семьи и не собиралась выходить замуж за человека, у которого не было никаких средств к существованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Некоторое время мы сидели молча. Я не знал, что полезного и утешительного я могу сказать Джею. Если человек способен одновременно и ненавидеть своего отца, и жалеть его, то что-то в этом роде, наверное, испытывал в эти минуты Джей. Говорить ему это я, однако, не стал, а только смотрел, как поднимается и опускается «гармошка» компрессора в кислородном аппарате, пока за окнами летела к концу зимняя бруклинская ночь.
Однако прошло какое-то время, и Джей продолжил свой рассказ. Правда, он больше не обращался ко мне, а говорил, глядя в потолок комнаты, да и тон его не был исповедальным, ибо для исповеди необходим не только проступок, но и слушатель, способный дать ему моральную оценку. Теперь голос Джея звучал ровно и монотонно, словно он давал свидетельские показания на каком-то затяжном судебном заседании – показания, которые он давно заучил наизусть и которые, как ему уже стало ясно, ни для кого не представляют интереса. Возможно, подобный монолог не является лучшим способом избавиться от груза печальных воспоминаний и не приносит большого облегчения, но не следует забывать, что все мы когда-то были обезьянами, которые, сидя в кронах деревьев, почем зря драли глотки, изо всех сил стараясь быть услышанными и понятыми, стараясь найти собственный способ выражать мысли и чувства – и Джей в этом отношении тоже не был исключением.
После катастрофы, сказал Джей, ему понадобилось два месяца, прежде чем он почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы поехать в Великобританию. К этому моменту было уже ясно, что профессионально играть в бейсбол он никогда не сможет. После того как он не появился в команде, тренеры «Янкиз» позвонили Джею и узнали о несчастье, а дополнительные подробности им сообщил его бывший школьный тренер. В конце концов руководство команды прислало ему сочувственное, но не слишком длинное письмо, в котором желало Джею скорее поправляться. Он в это время ежедневно выплевывал по ведерку мокроты и учился правильно пользоваться аэрозольным распылителем. Конечно, он пытался действовать битой и кое-как бросал на скорость, но это было все. И это стало для него сильнейшим потрясением – как, впрочем, и тот факт, что его мать до сих пор не вернулась домой. В этом отчаянном положении единственной опорой Джею могла стать только Элайза Кармоди, но ее еще предстояло найти. Джей написал ей и получил ответ. О несчастье он ей не сообщил. Несколько раз он пытался дозвониться Элай-зе, но так и не сумел. И когда пришла осень, Джей собрал остатки полученных вместе с контрактом подъемных и купил билет в Лондон.
Он высадился на Пэддингтонском вокзале – исхудавший, с длинными волосами, почти без денег, но с горячим желанием во что бы то ни стало остаться в Лондоне – в любом его месте. Какое-то время он кочевал с места на место, ночуя у случайных знакомых и знакомых знакомых – приветливых и замкнутых, безработных моделей и непризнанных писателей, пристрастившихся к конопле бездельников и плотников, поигрывающих в свободное время на фортепиано. То, что он не совсем хорошо представлял себе устройство британского общества, избавило Джея от множества лишних забот и беспокойства. Впрочем, для оказавшегося в Лондоне американца это, пожалуй, имело не слишком большое значение, британцам же его непонимание скорее импонировало; они даже находили его «освежающим» (во всяком случае, так они утверждали). Лондонские девушки Джею, в общем, понравились, и он жалел только о том, что у него слишком мало денег, чтобы ухаживать за ними как следует.
Элайзу Джей нашел довольно быстро. Она жила в Челси, на Малбери-уок, в старинном особняке с глухими черными ставнями и стенами, увитыми плющом. Ее родителей почти никогда не было дома, и Джей с Элайзой могли встречаться прямо в комнатах. Как она сказала, ее отец занимался привлечением частных кредитов для строительства «Чаннела» – тоннеля под Ла-Маншем, который должен был соединить Англию и Францию. Низенький, толстый, с похожими на сосиски пальцами, мистер Кармоди ничего не понимал в двадцатилетних девушках. Джей видел его только раз, да и то издали, но этого хватило, чтобы он начал инстинктивно его побаиваться.
Элайза, однако, не выказала особой радости по поводу его приезда. Она не проявила вообще никаких сильных чувств. Джею она показалась какой-то удрученной или, вернее, усталой. Когда после своего приезда в Лондон он увидел ее в первый раз, Элайза играла с подругой в теннис на мягком земляном корте за домом, но была явно не в лучшей форме. На середине гейма она вдруг прервала игру и, отойдя в кусты, спокойно и по-деловому сорвала. Джей все еще был влюблен в Элайзу, и когда она сообщила ему, что беременна, он почувствовал и удивление, и гордость. Ты уверена, спросил он. Конечно – да, конечно уверена, сказала она. Но это мой ребенок? Правда, мой?… А чей же еще? За кого, черт подери, ты меня принимаешь? – сказала она.
Несколько недель они держали это в секрете, но потом мать Элайзы – рослая, все еще сохранявшая следы былой красоты – что-то заподозрила и начала задавать вопросы. И в один из дней Элайза в присутствии Джея во всем призналась матери.
Мистер и миссис Кармоди пришли в ярость. У них были свои планы относительно будущего дочери, и в них, разумеется, не было места для нищего американского юноши, который ночует на парковых скамейках и начинает задыхаться даже после самой короткой пробежки. Разразился грандиозный скандал. Элайза спорила с родителями, но и Джею не говорила ничего определенного. В конце концов, она была из очень состоятельной семьи и не собиралась выходить замуж за человека, у которого не было никаких средств к существованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179