Чародей был остер на язык и в карман за словом не лез. Чувствуя, что проигрывает поединок, Трульд ответил:
— А зачем ты сам себе без кожи? Колдун взмахнул руками. Плащ на нем взорвался бликами ярких цветов. Это был тот плащ.
— Ты знал, что надеть, — сказал Трульд. Это был плащ Императора. Когда два года назад он с помощью этого колдуна спас Императора от альригийцев, тот подарил колдуну свой плащ. Конечно, и сам Трульд не остался без награды. Вдобавок к своей голове, возвращенной ему Тайным Советом, он округлил свои владения за счет рудников Восточного Захребетья, но теперь этот плащ был защитой колдуна. Время от времени Император интересовался, как там живет это чудо природы.
— Хорошо, что хоть отобрать не может, — зло усмехнулся он. — Так что ты, милый, навсегда мой.
Скаля зубы, он вспомнил, как безуспешно пробовали в императорском дворце добиться того, что так легко получалось у него и колдуна. После более чем сотни попыток они наконец поняли то, что уже и так знал сам брайхкамер, — колдун и он были частями какого-то колдовства. Только они. И никто другой.
Первым это понял императорский библиотекарь Шумон Гэйльский. До сих пор брайхкамер был благодарен ему за то, что он расставил все по своим местам, назвав их Первым Чудом Империи. Император прислушался к нему, и они были отпущены.
Конечно, это было чудом. Может быть, не тем чудом, о котором говорили Братья по Вере, но все-таки чудом. Этот ненавистный червяк из неведомого племени колдунов был ключом к обладанию миром.
— Ты мне не ответил, — напомнил колдун.
— Значит, не счел нужным, — размеренно, словно говорил со своим шутом, пояснил хозяин замка Трульд. — Все-таки я тут главный? А?
Колдун поклонился, вновь заставив плащ сверкнуть радужными переливами.
— Ты мне нужен.
Он повернулся к маленькому столику, на котором стояли два серебряных кубка. Взяв один из них, протянул его колдуну. Даже в полутьме было видно, как лицо его побледнело и расширились глаза. Он отшатнулся назад, завел руки за спину. Плащ, тяжелый от золотой вышивки, заскрипел. А может быть, это скрежетали зубы колдуна, сжатые бессилием.
— Ты их упустил… — тихо сказал он. Он не спрашивал. Он уже знал. Трульд понимал, что голос его был тих не из-за страха. Скорее от гнева и боли.
Он ничего ему не ответил. Его рука с кубком по-прежнему маячила около лица колдуна. Ему нечего было сказать. Глядя на него, старик забормотал что-то на своем варварском наречии, потом сорвался на крик:
— Ты должен был их взять! Должен! Ты же знал все!.. Глядя на брызжущего слюной старика, Трульд сам почувствовал, как в груди растет злоба. Этот дикарь, подобранный в лесу три года назад, этот ничтожный червяк пытался учить его. Того, по чьему приказу тысячи людей выходили на битвы, того, кого отмечает сам Император… Да, Император… Плащ опять кольнул его глаза светом.
Рука брайхкамера дрогнула. Напиток в бокале всколыхнулся. Несколько капель скатились по коже, обжигая ее. Гадкий запах перебродившего вина волной шибанул из кубков. Гнев еще крутился в нем, ища выход, но брайхкамер уже сжимал его мышцами живота, наслаждаясь своей властью над ним.
По большому счету колдун был прав. Он действительно упустил их. Ему было известно все — и место, и время, но… Хотя было сделано все, колдуны все-таки ушли. Вместе с этим проклятым Маввеем.
— Может быть, ты скажешь, что я ошибся?
— Нет. Все было так, как ты говорил. Мы выбрали правильное место, но…
— Но?
— У них было колдовство, о котором ты меня не предупредил…
Ударом ноги он выбросил из-под стола разрезанную наискось кирасу. Крови на ней уже не было, но она еще пахла ею. Край среза был покрыт волнистыми черными наплывами, словно великан отрезал кусок раскаленным ножом. Кое-где эти наплывы висели как капли, готовые сорваться вниз.
Он ждал вопросов, но колдун не спросил ничего. Он только водил пальцем по оплавленному краю. И брайхкамера вдруг словно осветило изнутри — колдун знал об этом!
Знал!
Словно в бреду. Всезнающий повторил несколько слов на непонятном языке.
— Ты знал?
В голосе Трульда было не просто осуждение. Когда он так спрашивал… Этот тон сулил смерть. Колдун не понял этого. Он охватил голову руками и опустился в кресло.
— Как они решились? Как? — пробормотал он.
— Ты знал? — повторил свой вопрос Трульд. Колдун молчал. Он даже не слышал Трульда. Брайхкамер опустил кубок на стол, обеими руками ухватил его за халат, поднимая в воздух.
— Восемнадцать человек. Восемнадцать полурыцарей не просто убиты, а убиты с помощью жуткого колдовства… Шестьдесят ослепших. Двадцать шесть переломанных рук и ног…
Лицо колдуна приблизилось, и Трульд увидел себя отражением в его глазах.
— Они не должны были… По всем правилам… Не должны… Как они…
Брайхкамер разжал ладони. Колдун выпал из них в кресло. Он с отвращением отбросил кирасу, словно она еще обжигала руки. Грохот металла оттолкнулся от пола и завяз в коврах, навешанных на стенах. Он остался сидеть, обхватив голову руками. Трульд пододвинул ему кубок:
— Пей. Нужно найти их… Колдун долго молчал, но все же ответил:
— Тебе их не взять. Если они решились на это… Нет.
— Почему?
Он задвигал руками, щелкнул пальцами.
— Есть определенные правила… Ты не поймешь… Пусти меня к ним! — Голос его был полон отчаяния. — Пусти!
— Тебя? К ним? Пустить?
Каждое слово, срывавшееся с языка Трульда, звучало и насмешкой, и оскорблением. Глупость колдуна и его отчаяние бальзамом пролились на душу брайхкамера, утихомиривая бушевавшие там чувства. Злоба ушла, растворившись в отчаянии Всезнающего.
— Не скрою, — насмешливо сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118