Но самым важным было то, что в «Тоттенхеме» подобралась отличная команда. Ворота защищал Билл Браун, в то время великолепный голкипер. Единственное, что ему не очень удавалось, это игра на перехвате, но тут на выручку вратарю неизменно приходил Морис Норман. Большой Мо был здоровенный как бык. В этом большом теле билось большое сердце. Он не так уж хорошо играл головой, однако обладал достаточным ростом, чтобы забирать высокие мячи прежде, чем форварды соперника успевали подпрыгнуть. Были и более искусные центральные полузащитники, чем Морис, но я ни разу не встречал столь же физически выносливых, как наш симпатичный великан из Норфолка.
Питера Бейкера, правого защитника, во многом недооценивали. Его жесткий, бескомпромиссный стиль игры прекрасно сочетался с изощренной манерой его партнера Рона Генри. Я не припомню случая, чтобы крайний нападающий обхитрил Питера, и это в те времена, когда каждая команда широко использовала на флангах форвардов, которые в основном действовали в этой зоне. Питер мог при необходимости играть очень жестко, почти жестоко, и не раз он останавливал опасные атаки противника великолепно рассчитанными перехватами.
Рона Генри я бы поставил в один ряд с шестью лучшими левыми защитниками, каких мне приходилось встречать, играя в разных командах, в том числе и за сборную Англии. Он был мыслящим игроком, которого, возможно, ценили не так высоко, как он того заслуживал, потому что свое дело он делал без лишнего шума. Рон являлся мастером позиционной игры. Жаль, что ему довелось играть за сборную Англии только один раз. Менеджером сборной тогда впервые стал Альф Рамсей. Сборная Франции, помнится, разбила нас со счетом 5:1, и невезучий Рон был одним из тех, кому больше всего досталось за проигрыш.
Наш капитан Денни Блэнчфлауэр был артистичной натурой. Он придавал игре стиль и изысканность и был капитаном в полном смысле этого слова, воодушевляя нас своей уверенной, почти надменной манерой вести бой. Он подбадривал нас, не скупясь на мудрые советы и добрые слова утешения. Я считаю просто ужасно несправедливым, что «Тоттенхем» не назначил его менеджером после ухода Билла Никольсона. Футбол нашей лиги был бы во много раз интереснее и богаче, будь Денни Блэнчфлауэр принят на эту должность. Он бы привнес свежее видение и творческие идеи, столь необходимые, чтобы хоть немного ослабить те путы, которыми сковали, как смирительной рубашкой, английский футбол наши узколобые тренеры. Я очень обрадовался, когда узнал, что у «Челси» оказалось достаточно здравого смысла, чтобы вернуть Блэнчфлауэра футболу, пусть даже на уровне клубной команды. Жаль, что этого пришлось долго ждать.
То, что делал Денни, для «Тоттенхема» имело не меньше значения, чем вклад Билла Никольсона. Его влияние на команду было глубже, чем просто участие в игре. Он был тактиком в раздевалке, теоретиком на тренировочных играх, человеком, который умел, поговорив с игроком, помочь ему найти выход из кризисного состояния. К тому же Денни мог соперничать с моим давним товарищем по сборной Англии Джонни Хейнсом в умении пробить самую плотную защиту.
Денни прекрасно видел игру, и у него было достаточно смелости и ума, чтобы принимать тактические решения в самый разгар боя, тогда как большинство предпочитает это делать в раздевалке во время разбора матча, когда уже слишком поздно. Помню, как однажды Денни фактически забрал у Билла Никольсона бразды правления и сам провел беседу с командой, в которой сумел нас настроить на победу в матче на Кубок обладателей кубков.
Если можно в чем-то упрекнуть Билла Никольсона, так это в том, что он бывал слишком обеспокоен сильным влиянием Денни на команду. Всегда существовала опасность, что напряженность в его отношении к Денни передастся и нам, как заразная болезнь, которая может «разъесть» нашу сплоченность и уверенность. Перед финальным матчем на Кубок кубков с мадридским «Атлетико» в Роттердаме в 1963 году Никольсон был как раз в таком настроении. А ведь мы уже сделали серьезную заявку на то, чтобы стать первой командой, которая завоюет Британии европейский трофей.
Незадолго до финала врачи отстранили Дейва Маккея от игры по состоянию здоровья, и это, конечно, выбило Билла из равновесия: он, как и все, верил в чудо, которым был Маккей. Во время установки на игру Билл был совершенно подавлен и растерян, и «Атлетико» из Мадрида в его рассказе предстал перед нами как самая сильная команда в мире.
У нас создалось тогда такое впечатление, будто испанские защитники громадны и неприступны, как горы, и они раздавят любого нападающего, который будет иметь глупость приблизиться к ним. Их атаки Билл описывал так, словно у них было пять нападающих, обладавших мастерством Ди Стефано и силой удара Пушкаша. Я понимал, что Билл Никольсон хотел не дать нам самоуспокоиться на фоне предыдущих успехов, но он перестарался и напугал нас до смерти.
После того как Никольсон таким образом нас «подготовил к игре», Денни устроил еще одно, тайное собрание игроков, и оно сделало доброе дело: к нам вернулась былая уверенность. Жаль, что сказанные им слова не были записаны на магнитофон: его речь могла бы послужить всем менеджерам и тренерам примером того, как поднять дух команды перед решающим матчем. Капитан предложил нам поставить себя на место игроков «Атлетико» и представить, что они могут думать о нас. Наша команда пользовалась репутацией сильнейшей в мире. Денни красноречиво убедил нас, что «Атлетико» будет побежден. Мы выиграли со счетом 5:1, и впервые я был рад, что Билл Никольсон оказался не прав в своей оценке другой команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48