Но недовольна при этом Ольга Владиславовна осталась журналистом «МК», который якобы оскорбил ихнюю «честь, достоинство и деловую репутацию, а именно…»
«…А именно:
1. «Судья Гагаринского межмуниципального суда Зельдина слово в слово переписала обвинительное заключение».
Это, стало быть, цитата из моей статьи.
Сравниваю обвинительное заключение и приговор. Действительно: не совпадают.
Но тут имеется одна заковыка. Приговор, зачитанный судьей Зельдиной в зале заседаний, и приговор, который стал доступен участникам процесса, – два разных документа. Первый, конечно, уже не существует. Но адвокат подсудимого Медведев с карандашом и обвинительным заключением в руках слушал оглашаемый Зельдиной приговор. Адвокат готов подтвердить в суде: тогда оба документа были практически идентичны.
А произошло вот что. Приговор был зачитан в пятницу, его копию по закону судья обязан был предоставить заинтересованным сторонам не позднее чем через трое суток. Следовательно, с учетом воскресенья, – не позднее среды. Подчеркиваю: по закону. Но во вторник вышла моя статья, после чего текст приговора был «готов» с опозданием на пять дней.
Зачем судье Зельдиной понадобилось (вопреки закону) дополнительное время, предоставляю догадаться читателям.
2. «Ни о свастиках, ни о фашистских лозунгах, которыми исписывали подъезд фашиствующие юнцы (их Рудаков и пытался привлечь к порядку), ни о направленном на него пистолете в приговоре судьи Зельдиной не было ни слова».
И здесь – та же история. В тексте приговора, появившемся почти с недельным опозданием, есть несколько слов и о Гитлере, и о пистолете. Но – лишь в описательной части, передающей конфликт со слов подсудимого. Однако в первоначальном тексте, зачитанном Зельдиной в зале суда, ни о свастиках, ни об оружии не было ни слова. Я располагаю беспристрастными свидетелями, готовыми подтвердить это в зале суда.
3. «Уже не в первые прокуратура и суд берут под защиту отечественных национал-социалистов».
Неловко говорить об этом высокообразованному судье, но наречие «впервые» пишется слитно. Что же касается прокуратуры и суда, то они действительно не впервые выступали на стороне отечественных нацистов. Берусь доказать.
В Москве во время суда над уже упоминавшимся мной Корчагиным, обвиненным в разжигании национальной вражды, прокурор Сумин отказался поддерживать обвинение и фактически встал на сторону подсудимого.
В Санкт-Петербурге некто Безверхний, издавший «Майн кампф», да еще с откровенно фашистским предисловием, был дважды оправдан городским судом.
В том же Санкт-Петербурге нацист Беляев при содействии суда ушел от ответственности. Это вынуждены были признать высокопоставленные работники УВД города.
В Москве некто Бехчанов, обвиняемый в разжигании национальной вражды, был оправдан Московским городским судом. Вновь, как и в случае с Корчагиным, прокуратура отказалась поддерживать обвинение. Примеров еще множество. Тем не менее в моей статье среди тех, кто «не в первые» брал под защиту отечественных национал-социалистов, фамилия судьи Зельдиной отсутствовала. Стало быть, к «защитникам» она причислила себя сама. Тогда при чем здесь оскорбленная честь? И тем более – деловая репутация?
4. «Теперь, после „дела Рудакова“, стало и вовсе очевидным: лучше не пытаться очистить страну от этих „сверхчеловеков“. Похоже, у них все схвачено, а наши попытки обойдутся себе дороже».
Разве в этой цитате из моей статьи говорилось о том, что «схвачена» была судья Зельдина? Нету этого. Зато в «деле Рудакова» есть одна любопытная деталь – магнитофонная кассета, с записанным диалогом между Рудаковым с «потерпевшей» Мухиной, во время которого она обмолвилась, что заплатила «кому надо» тысячу долларов, чтобы пистолет оказался стартовым, а о свастиках не упоминалось вовсе.
Впрочем, Рудаков не знал, кому конкретно пошли эти деньги. Я тоже. И уж конечно – судья Зельдина тут не причем. Чего не знаю, за то не ручаюсь.
5. «Не случайно ведь лидеры отечественных нацистов похваляются своими людьми в российских правоохранительных органах. Очевидно, „свои“ имеются и в судах».
Очевидно, имеются. Но ведь и здесь фамилии судьи Зельдиной нет даже близко.
6. «Этим „своим“ закон явно не писан. Даже если он имеется – то не для них. Закон ведь, как известно, – что дышло. Особенно в умелых руках судьи…».
На этом месте Зельдина цитату оборвала. И напрасно, потому как на любом языке, в том числе и юридическом, это называется подтасовкой. В моем изложении это место выглядело так: «Особенно в умелых руках судьи или прокурора. Или – высокопоставленного чиновника».
Разница, как вы понимаете, существенная. Догадываюсь, что понятие обобщения Зельдиной не знакомо. Однако и не в обобщенном, усеченном виде фамилия конкретного судьи там не просматривалась. Конечно, можно принять на свой счет пословицу «Закон – что дышло» и оскорбиться. Но тогда ответчиком по этому заявлению должен быть народ, в недрах которого эта пословица родилась. Родилась, между прочим, не без оснований.
Вывод из приведенных в иске цитат был сделан следующий:
«Вышеназванные сведения обвиняют меня (либо суд в лице судьи Зельдиной, что следует из контекста и характера статьи) в непрофессионализме (п. п. 1,2,6), симпатии национал-социалистам (п. п. 3,4), содействии нацистам (п.5) и таким образом причиняют мне моральный вред, оскорбляют мои честь, достоинство и вредят моей деловой репутации. При этом они полностью не соответствуют действительности».
О симпатиях и содействии судьи Зельдиной нацистам ничего сказать не могу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125