ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Замолчи!.. Замолчи!.. Немедленно замолчи!..

Равнодушно кричит женщина: «Сереньку-у-у!» Гудит поезд.

Занавес.

Действие второе

Юность. Москва.
Май тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Строительные леса на улице Горького. Открытые бежевые «линкольны» возят по городу иностранных туристов. Туристы вежливо улыбаются, вежливо восхищаются, вежливо задают двусмысленные вопросы и с некоторой опаской поглядывают на бойких девушек-переводчиц.
По вечерам не протолкаться на танцевальных площадках, в цветочных киосках продают нарасхват ландыши и сирень, а на площади Пушкина, у фотовитрин «Известий», с утра и до ночи взволнованно и безмолвно толпится народ, разглядывая фотографии далекой Испании, где фашистам все еще не удалось отрезать от Мадрида Университетский городок.
В тот год мы окончательно стали москвичами. Еще совсем недавно робкие провинциалы, мы впервые разинув рты бродили по набережным, почтительно следовали правилам уличного движения и писали длинные, восторженные и подробные письма домой. Потом письма стали короче. Всего несколько слов: о том, что мы здоровы, об институтских отметках и о том, что нам опять нужны деньги. Мы научились торопиться. Мы были одержимы, влюблены, восторженны и упрямы. Нам исполнилось девятнадцать лет.
Вечер. Комната в общежитии студентов Московской консерватории. Две кровати, два стула, две тумбочки и большой стол, у которого табурет заменяет отломанную ножку. На стене – пыльная маска Бетховена.
Давид, в тапочках, в теплой байковой куртке, с завязанным горлом, расхаживает по комнате. Он играет на скрипке, зажав в зубах докуренную до мундштука папиросу. Таня – тоненькая, ясноглазая – караулит у электрической плитки закипающее молоко.

Давид. …Раз и, два и, три, и!.. Раз и, два и, три, и! (Со злостью опускает скрипку). Нет, ни черта не выходит сегодня.
Таня. Что такое?
Давид (оттопырив губы). Ты знаешь – иногда я слышу все. Даже то, что никто не слышит. Ну, например – слышу, как плывут облака, как ты улыбаешься, как Славка думает… А иногда – вот как сегодня – наступает вдруг какая-то полнейшая и совершеннейшая глухота… Который час, между прочим?
Таня. Половина девятого. Тебе температуру мерить пора.
Давид. А ты уходишь?
Таня. Я вернусь.
Давид. Это ужасно! Мы не виделись целую вечность – то у меня зачеты, то у тебя зачеты…
Таня. Я вернусь. Получу новое платье и вернусь! (Заломила руки.) Ах, я буду очень красивая в новом платье!
Давид (ворчливо). Ты и так очень красивая. Даже, я бы сказал, чересчур! Ладно, давай градусник. (Прячет скрипку в футляр, садится на кровать.)

Таня, выключив плитку, снимает молоко.

Таня. Надо же ухитриться – заболеть ангиной в мае месяце.
Давид (засовывает градусник под мышку). А я, как известно, человек необыкновенный.
Таня. Хвастун.
Давид. Э-э, старо! Хвастун, хвастун – а почему я хвастун? Я персональную стипендию получаю? Получаю! В «Комсомолке» про меня писали? Писали! Замуж ты за меня выйдешь? Выйдешь! Почему же я хвастун?..

В комнату, без стука, входит очень худая и высокая, остриженная по-мужски и с мужскими ухватками, длинноногая и длиннорукая девица. Это – Людмила Шутова из Литинститута.

Людмила. Привет!
Давид. Слушай, Людмила, ты почему не стучишь?
Людмила. Я потом постучу. На обратном пути. Шварц, ну-ка давай быстро – в каком году был второй съезд партии?
Давид. В девятьсот третьем.
Людмила. Так. Нормально. А где?
Давид. Сначала в Брюсселе, а потом в Лондоне.
Людмила. Так. А закурить нету?
Давид. Нет.
Людмила. И Славка Лебедев отсутствует! Судьба! Хотите, стихи прочту новые? Гениальные!
Давид. Твои?
Людмила. Мои, конечно.
Давид. Не надо. Будь здорова.

Людмила Шутова подходит к столу, берет стакан с молоком, отпивает глоток, неодобрительно морщится и ставит стакан обратно.

Людмила. Теплое!
Таня (возмутилась). Послушайте!
Людмила (не обращая на Таню ни малейшего внимания).

Мы пьем молоко и пьем вино,
И мы с тобою не ждем беды,
И мы не знаем, что нам суждено
Просить, как счастья, глоток воды!

Людмила раскланивается и уходит – не забывая в коридоре постучать в дверь.

Давид. Психическая! (Вытащил градусник.) Тридцать семь и семь.
Таня. Ого! Ну-ка, ложись немедленно!
Давид. Ложусь. А ты не уходи. (Скинув тапочки, ложится поверх одеяла.)

Тишина. Тикает будильник. Далеко гудит поезд.

Таня (тихо). Поезд гудит… Вот и лето скоро! Кажется, уж на что большой город Москва, а поезда, совсем как в Тульчине, гудят рядом… Помнишь?
Давид (с неожиданной злостью). Нет. Не помню. И не хочу помнить. И я тебе уже говорил – для меня все началось два года назад, на площади – у Киевского вокзала! Вот – слез с поезда, вышел на площадь у Киевского вокзала, спросил у милиционера, как проехать в Трифоновский студенческий городок – и с этого дня себя помню… Хана злится, что я к ним в гости не прихожу, а я не могу!
Таня. Почему?
Давид. Не могу! Местечковые радости! Хана, Ханина мама, Ханин папа. Детям дадут по рюмке вишневки, а потом начнут поить чаем с домашними коржиками… Смертельная тоска, не могу!
Таня. И ты ни разу не был у них?
Давид. Ни разу. (Усмехнулся.) Смешно! Сколько лет я мечтал побывать на улице Матросская тишина…
Таня. Поправишься – поедем.
Давид. Нет. Зачем? Это ведь самая обыкновенная улица. Я когда-то придумал, что это кладбище кораблей, где стоят шхуны и парусники, а в маленьких домиках на берегу живут старые моряки… А там, на самом деле, живут Ханины родственники! Нет, не надо ездить на Матросскую тишину!

Молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики