Так и есть. «Волжанка» коротко мигнула проблесковым маячком; мгновение спустя от нее отделился темный силуэт и, выйдя едва не на середину дороги, взмахом жезла приказал водителю прижаться к бровке.
Бушмин располагался в кресле пассажира. Убаюканный мерным рокотом движка и однообразным ночным пейзажем, он, кажется, умудрился даже сладко задремать. И теперь картинка, представшая его очам, мягко говоря, не обрадовала. Она показалась ему настолько безрадостной, что он даже ощутил подкативший к горлу тошнотный комок.
Начать с того, что по корме «Волги», расположившейся на развилке, обнаружился еще и «пазик» с выкрашенными в защитный цвет бортами. Дверцы автобуса распахнуты настежь, рядом с ним смутно виднеются три или четыре человеческих силуэта.
И если верить собственным глазам, а таки приходится верить, вся эта суровая братия, неизвестно по какому случаю оказавшаяся в таком богом забытом месте, обряжена в камуфляж, в тяжелые «жилетки» и вооружена, само собой, непритязательными «калашами».
А сквозь заднее стекло в салон уже просачивается дальний отсвет фар нагонявшего их транспорта — следовательно, отходной путь тоже отрезан.
Зря, выходит, он не доверился внутреннему голосу. В том смысле, что не следовало бы ему возвращаться в К. Теперь вот гадай, обливаясь ледяным потом, чего следует вот-вот ожидать: то ли без затей продырявят, то ли примутся мордовать, дабы выпытать интересующую кое-кого информацию.
Могут, конечно, и что-нибудь экзотическое придумать — специально для него, Андрея Бушмина, доставшего в этих краях, кажется, всех без исключения, — и непременно с летальным исходом.
Водитель слегка подержанного «Опеля» цвета «мокрый асфальт», украшенного плафоном с шашечками, наверняка пожалеет о том, что самолично уговорил рослого плечистого парня, внимательно изучавшего расписание рейсовых автобусов на пустынной по случаю наступления ночи автостанции Зеленоградска, сесть к нему в машину, обязавшись «за каких-нибудь» полета баксов с ветерком доставить клиента прямиком в облцентр. «Клиент», одетый в наглухо застегнутую светло-коричневую кожанку, а с вечера с Балтики тянуло прохладным сквознячком, смерил его задумчивым взглядом — и принял приглашение.
Теперь Бушмину оставалось лишь просчитать, где и когда он прокололся. На российскую сторону он перебрался примерно два часа тому назад. Возле Морского тормознул частника, но тот, к сожалению, смог подбросить его только до перешейка косы, то бишь до Зеленоградска. На автостанции он ничего подозрительного не приметил, и если бы не этот подвернувшийся — теперь можно сказать, что некстати, — частный таксомотор, то пришлось бы дожидаться наступления утра, потому как по ночам нынче редко кто решается брать на борт случайных попутчиков. И правильно, кстати, делают. Вот Бушмин, например, подобрал ночью одного типа, а теперь не знает, как ему выбраться из этой проклятущей истории.
В сущности, уже не имеет никакого значения, где и когда он оплошал. Без разницы. Потому как тайные надежды, которые он вынашивал в ходе своих вынужденных «литовских каникул», оказались совершенно беспочвенными. Никто не забыт, и ничто не забыто…
Есть лишь одна загадка: откуда преследователям стала известна точная дата его возвращения и каким образом им удалось столь оперативно организовать «хлеб-соль» и роту почетного караула?
Инспектор ГАИ, одетый по полной форме, наверняка ряженый, повел себя несколько странно. Дождавшись, когда шофер опустит стекло, он, по-птичьи наклонив голову набок, негромко произнес, адресуясь водителю:
— Ну-ка, выдь на минуту, дружок. У меня к тебе дело есть.
Отойдя за корму, они принялись о чем-то беседовать, причем инициатива в разговоре явно принадлежала гаишнику.
«Ну вот и ладненько, парень-то здесь совершенно ни при чем, — подумал Бушмин. И вздохнул обреченно: — А сейчас, Андрюша, тебя будут на цугундер брать…»
Мысли понеслись лихорадочным галопом, как стадо подвергшихся внезапному нападению антилоп. В висках звонкий перестук молоточков: тук-тук, тук-тук…
Кто такие? Четверть первого ночи… В тридцати верстах от К…
Ясно, что они здесь оказались неспроста… Военные? Может, на сельхозработы вывозили? Ну да, конечно… То-то у них в руках вместо лопат и тяпок «калаши»…
Странно, очень странно они себя ведут. Эти четверо, что находятся в поле зрения Бушмина, к примеру, продолжают как ни в чем не бывало торчать у автобуса, и только один из них, крепыш, картинно положивший обе руки на болтающийся у пуза автомат, развернут лицом к «Опелю». Судя по экипировке — спецназ, но детали, позволившие бы с точностью установить их принадлежность, в темноте трудноразличимы.
Не исключено, конечно, что один или даже пара стрелков выцеливают его в данный момент сквозь штатную оптику — на случай, если он попытается отмочить что-нибудь эдакое… Хотя куда ему, к чертям, деваться? Как крысу в угол загнали, осталось только добить.
Что его больше всего настораживало и даже, чего уж там греха таить, пугало, так это показное спокойствие всех без исключения участников событий. Бушмин, понятно, не в счет — он загнанная в угол крыса. Надо же, расположились, как на пикнике… Разве их не предупредили загодя, с кем предстоит иметь дело?
Чем спокойнее вели себя окружающие и чем несуразнее в глазах Бушмина выглядела действительность, тем сильнее становилось охватившее его чувство паники. В висках по-прежнему лихорадочно пульсировало: кто? кто они? кто они такие?!
Подручные «янтарного барона»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28