— Да! Он прятался в форте Сент-Терез и прибыл сюда вместе с войсками. Эта пустоголовая обезьяна все мне разболтала.
…Меня постигла классическая судьба влюбленных: весь мой мир рухнул в один миг.
— Почему вы не хотите, чтобы об этом доложил я?
— Потому что я хочу кое-что получить взамен. Письменный приказ губернатора о расстреле одного из этих четверых…
Я вздрогнул… Какое чудовище скрыла природа под этой ангельской внешностью.
Офицер обнял пышущую ненавистью женщину.
— Как же вы мстительны и жестоки… И все-таки я люблю вас…
— Терпение, Хиггинс! — сказала она, освобождаясь. — Наше время скоро придет. Если губернатор одержит верх над Рубаном, мы… сможем добиться всего… Вы… займете место Ламетра… станете командиром корабля… у нас будет много денег…
— А до тех пор… вы будете любезничать со всякими типами… — с горечью проговорил моряк.
— Ну… что ж такого, если иногда мне ради дела придется улыбнуться кому-нибудь? Разве офицерам контрразведки не приходится притворяться и маскировать себя?
Что за артистка. Улыбаться! Горячие поцелуи это были, вот что. И еще какие.
— Когда губернатор услышит, что рядовой номер семьдесят семь не существует, он наверняка решит сам разобраться, в чем дело, и сойдет на берег. Тогда я доложу ему о вашем открытии. Только будьте осторожнее…
— Беспокоиться нечего, Хиггинс. Потемкина они никогда не схватят, потому что уж что-что, а это невозможно…
— Потемкина… разумеется… — со смехом ответил офицер. — А ведь его-то следовало бы наказать в первую очередь. Где я потом увижусь с вами?
— В доме миссии, напротив острова Санта Изабелла. Через две недели… Я должна встретиться там с одним человеком… Если сможете, постарайтесь быть там…
Еще один поцелуй, и офицер вышел.
Я едва успел спрятаться за выступом стены. Что это еще за Потемкин? Преступник?…
Хиггинс исчез в темноте. Я заглянул в щель. Графиня сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и прижав сжатые в кулак руки к груди.
Лицо ее было просто страшным. Куда только исчезла красота? Ненависть и жажда мести исказили его, придав воистину дьявольское выражение.
Я быстро вошел в комнату.
— Добрый вечер, дорогая графиня, — прошептал я. Не знаю, какое у меня было при этом лицо, но эта ведьма отшатнулась с широко раскрытыми от страха глазами.
Одним движением руки я схватил ее за горло, за ее красивое, гладкое, белое, как молоко, горло.
— Если попробуете крикнуть, я вас задушу. Она и пикнуть не посмела.
Я вытащил свой револьвер и прижал ствол к ее лбу.
— Я буду считать до трех… — очень спокойно проговорил я. — Если к этому времени путевой журнал и карта не будут у меня в руках, я раскрою вам череп — и да поможет мне Бог. Раз…
В моем голосе не было угрозы. Я говорил тихо, четко произнося слова, почти шепотом — и все же лицо ее посерело от ужаса.
— Два…
На счете «три» я спокойно и без колебаний нажму на спусковой крючок, в этом я не сомневался. Она, видимо, тоже…
— Я отдам их… — прошептала она. — Они там… в ящике стола…
— Говорите правду, потому что если ящик окажется пустым, ни вопросов, ни счета больше не будет…
— Вот они… дьявол… — прошипела она, вытаскивая бумаги из выреза платья.
— А теперь повернитесь лицом к стене и считайте до пятидесяти… Если вы сдвинетесь с места раньше…
Она отвернулась. Быстро, почти с радостью. Видно, успела уже что-то придумать.
Однако в тот момент, когда она повернулась ко мне спиной, я так ударил ее по голове стволом револьвера, что она без чувств упала на пол.
Вы не верите своим ушам?
Да, я ударил женщину. Первый раз в жизни. Но эта женщина не принадлежала к слабому полу. Она была страшнее и опаснее сотни мужчин, малейшее снисхождение к ней могло обернуться гибелью многих людей и бесчестием для старого, заслуженного генерала.
Я быстро выскользнул наружу…
— Тс-с-с…
Рядом со мной стоял Альфонс.
— Надо спешить, — сказал я, — эта женщина рассказала обо всем офицеру… Скоро в лагерь прибудет губернатор… и тогда нам конец!
— Бумаги?
— У меня.
К нам приблизилась плотная, приземистая тень.
— Выше голову… все в порядке, — прошептала тень, тяжело дыша, словно после долгого бега. — Идите оба со мною.
— Нас будет трое…
— Кто третий?
— Маэеа… — прошептал голос рядом с нами.
— Гм… Ну, ладно… не беда, идите за мной, — пропыхтел Хопкинс. — Выиграть время мы можем только одним способом.
Мы последовали за ним, и вскоре между стволами деревьев показался берег.
— Осторожно…
Ярко светила луна. Скрывшись в тени, мы наблюдали, как к берегу подходит моторная лодка, пенистый след за кормой тянулся до самого корабля.
Высокая фигура губернатора выделялась среди сидевших в лодке. С ним было два офицера. Едва лодка успела причалить, как губернатор спрыгнул на берег. Вид у него был мрачный. Он быстро зашагал в сторону лагеря, за ним офицеры и последним механик.
— Вперед!
В следующую секунду Чурбан был уже в лодке. Прыжок… Пока мы уселись, лодка уже покачивалась на волнах, зарокотал мотор, и лодка на полной скорости скользнула в полосу тени у берега…
— Сейчас они начнут выяснять, кем же был семьдесят седьмой… — сказал Хопкинс. — Примерно через полчаса за нами вышлют погоню вдоль берега и в сторону джунглей, где они нас и схватили бы, не будь мы поумнее. А так они нападут на наш след только после того, как губернатор решит возвращаться на корабль. А это будет около полуночи…
— Как с бензином? — спросил Альфонс.
— Будет. Если доберемся до той группы хлебных деревьев у изгиба берега, заправимся… Не беда, ребята, все будет в порядке. Мы еще, когда все окончится, великолепную выпивку закатим…
— Если в погоню за нами пошлют канонерку, нам не уйти, — сказал Мазеа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53