Массингхэм выпрямился, пальцами правой руки помял нижнюю губу. Взгляд ушел внутрь, лицо стало предельно сосредоточенным, словно он обдумывал ход, способный решить судьбу шахматной партии.
— Вы не можете посадить меня в тюрьму. Не можете и арестовать меня.
— Почему?
— Потому что раскроете операцию. А вам хочется как можно дольше оставаться в тени. Такова ваша обычная практика.
Внутренне Брока не могла порадовать столь точная оценка ситуации. Внешне он продолжал лучиться дружелюбием и добропорядочностью.
— Вы совершенно правы, сэр. В моих интересах уберечь вас от беды. Но я не могу лгать начальству, и вы не должны лгать мне. Поэтому будьте любезны без дальнейших проволочек сказать, на чье имя выдан поддельный паспорт, которым вы снабдили мистера Тайгера Сингла.
— Смарта. Томми Смарта. Чтобы инициалы остались прежними, ТС. Как на его запонках.
— А теперь давайте вернемся к нашему доброму доктору Мирски, — предложил Брок, скрыв победу под маской загруженного делами бюрократа, и высидел еще двадцать минут, прежде чем ретировался за дверь, чтобы сообщить новости своей команде.
Но с Тэнби он поделился и своими тревогами.
— Он слишком многое от меня скрывает, Тэнби. Все, что я от него слышу, — мелочовка.
* * *
Группа наблюдения доложила, что объект дома, в одиночестве. Телефонные операторы уточнили, что объект дважды отказался от приглашения на ужин, первый раз сославшись на игру в бридж, которую нельзя пропустить, второй — на более раннее приглашение. Часы показывали десять вечера. Капли прямого теплого дождя танцевали на мостовой. На Парк-Лейн Тэнби привез его в своем кебе. Радом с ним на заднем сиденье Агги рассказывала о том, какая вкусная в Глазго китайская лапша.
— Если ты устал, мы можем подождать до завтра, — голосу Брока недоставало убедительности.
— Я в порядке, — ответил Оливер, верный оловянный солдатик.
К. Олтремон, прочитал он, изучая подсвеченные таблички с фамилиями у кнопок звонков, ладонью прикрыв глаза от дождя. Квартира 18. Он нажал кнопку, вспыхнул свет, в динамике что-то прокудахтало.
— Это я, — признался он яркому лучу. — Оливер. Подумал вот, не угостишь ли кофе. Долго я тебя не задержу.
Металлический голос прорвался сквозь треск помех:
— Господи. Это действительно ты. Я жму на кнопку, ты толкаешь дверь. Готов?
Но дверь он толкнул слишком рано, поэтому ему пришлось подождать и толкнуть вновь. В просторном холле двое охранников в серых костюмах несли службу за белоснежным столом. Младшего, как следовало из таблички на нагрудном кармане, звали Мэтти. Того, что постарше, он читал «Мейл он санди», — Джошуа. — Средний лифт, — указал Мэтти Оливеру. — И ничего не трогайте, мы все сделаем сами.
Кабина лифта пошла вверх, Мэтти остался в холле. На восьмом этаже дверь открылась, она уже ждала его, вечно тридцатилетняя, в вываренных джинсах и кремовой шелковой рубашке Тайгера с завернутыми по локоть рукавами. На запястьях позвякивали золотые браслеты. Она шагнула вперед, прижалась к нему всем телом, так она встречала всех своих мужчин, грудь — к груди, бедро — к бедру, только с Оливером, из-за его роста, соответствующие части тела не совпали, как ей того хотелось. Длинные, только что расчесанные волосы Катрины пахли ванной.
— Оливер, как это ужасно! Бедный Альфи… и остальное… Куда уехал Тайгер?
— Я думал, ты мне скажешь, Кэт.
— И где тебя носило? Я думала, он отправился на твои поиски. — Она оттолкнула Оливера, чтобы получше разглядеть. Он заметил, что морщинок прибавилось, а вот шаловливая улыбка осталась прежней, хотя, чтобы держать ее, требовалось больше усилий. Расчетливый взгляд, сладкий голосок. — Ты стал более ответственным, дорогой? — спросила она, оценив увиденное.
— Да нет. Думаю, что нет. — Глупый смешок.
— Но ты стал другим. Мне нравится. Собственно, ты всегда мне нравился, не так ли?
Он последовал за ней в гостиную. Все как прежде. Культовые скульптуры, картины, антикварная мебель, восточный колорит. Собственность фонда, зарегистрированного в Лихтенштейне. «Я подготовил контракт, Уинзер его выправил, фонд принадлежал Кэт, обычная схема».
— Не хочешь ли выпить, дорогой?
— С удовольствием.
— Я тоже.
Из бара-холодильника, замаскированного под испанский дорожный сундук, она достала серебряный кувшин с сухим мартини, один замороженный стакан наполнила до краев, второй — наполовину. Загорелые руки, каждый февраль Кэт летает в Нассау. В пальцах никакой дрожи.
— Мужская доза. — Полный стакан она протянула ему, женскую дозу оставила себе.
Он глотнул мартини, и его повело. Он бы опьянел, даже если бы она угостила его томатным соком. Второй глоток, и все пришло в норму.
— С бизнесом порядок? — спросил он.
— Полный порядок, дорогой. В прошлом году мы показали такую прибыль, что Тайгер учинил жуткий скандал. — Она устроилась на бедуинском седле. Он — у ее ног на стопке длинношерстых подушек. На ее голых ногах крохотные ноготки алели пятнышками крови. — Рассказывай, дорогой. Не упускай никаких деталей, даже самых отвратительных.
Он лгал, но с Катриной ложь давалась на удивление легко. О случившемся он узнал в Гонконге. Оливер следовал легенде, предложенной Броком. Пэм Хосли факсом сообщила, что Уинзер убит, Тайгер «покинул свой стол, чтобы заняться срочными делами», намекая на то, что Оливеру пора возвращаться в Лондон. Он прилетел в Гатуик, на такси приехал на Керзон-стрит, разбудил Гупту, помчался в «Соловьи», чтобы повидаться с Надей.
— Как там она? — спросила Катрина с той особой заботой, какую проявляют любовницы к женам любовников.
— Выглядит очень неплохо, благодарю, — помявшись, ответил Оливер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115