Ей тогда не исполнилось и трех лет, совсем маленькая девочка. Когда-то у нее была большая семья. Не знаю, что с ними стадо; похоже? этого не знает никто, потому что я пытался разыскать ее родственников много раз, и все бесполезно.Через какое-то время это уже не имело большого значения. Она стала для меня дочерью. У меня много детей, а теперь есть уже и внуки, и правнуки — так много, что я иногда путаю их имена. Ладно, простительно для старика, у которого голова занята другими проблемами.Должен вам признаться, полковник, что Цзон занимает особое место в моем сердце. В ее жилах не течет моя кровь, но к ней перешла часть моей души, понимаете? Вы должны об этом знать, прежде чем уедете из Сингапура.Некоторое время Со Пэн молчал; казалось, он грезит о дальних странах иди, может быть, о давних временах. Угольно-черное небо наконец разверзлось косыми струями, которые барабанили по квадратной крыше мансарды и стекали по ее коротким свесам. Блестящие листья деревьев дрожали под тяжестью дождя; вскоре все вокруг затянулось сплошной пеленой воды. Полковник уже не мог различить перед собой крышу дома; на них наступал густой дымный туман. Это напоминало серо-зеленое полотно художника-пуантилиста, на котором проступали неясные тени, словно незаконченные мысли, бродившие в каком-то божественном сознании.— Мне сейчас кажется, что мы очень одиноки здесь, наверху. — Со Пэн улыбнулся. — В Азии человек никогда не бывает по-настоящему одинок, правда? — Старик стоял неподвижно, словно изваяние, и это выглядело полной противоположностью всему окружающему миру, находящемуся в непрерывном и яростном движении. На полковника летели брызги от подоконника, будто он стоял на носу катера, вышедшего в открытое море, и он отступил в глубину мансарды. — Здесь другой мир, — продолжал Со Пэн. — Наш мир другой. Мы рождаемся, вырастаем и живем всю жизнь с ощущением вечности, которая рядом с нами. Я всегда думал, что у этой вечности есть две стороны: в ней, несомненно, наша большая сила, и в то же время — наша слабость, особенно, когда мы сталкиваемся с Западом. Боюсь, большинство моих соотечественников недооценивают европейцев именно потому, что считают их варварами, неспособными в полной мере понять восточные взгляды на человеческое достоинство и природу времени. И это может привести к гибели. Посмотрите на японцев — на что они замахнулись! Это было величественно, но глупо. Правда, японцы умеют с честью проигрывать. Большинство их легендарных героев по западным меркам были бы признаны жалкими неудачниками. Японцы глубоко чтут их отношение к жизни, их мысли — но для Запада важны только деда, только результат. Кажется, это называется протестантской этикой? Что ж, теперь любой японец скажет вам, что тут не над чем смеяться. Протестантская этика разгромила Японию; этой стране пришлось дорого заплатить за свою ошибку, за Пирл-Харбор. Америка оказалась спящим великаном, ужасным в своем гневе. — Со Пэн всматривался в яростный ливень. Воздух стад тяжелым от влаги. — Мы не понимаем, что настало другое время. Мы все еще смотрим в прошлое, когда не было ничего, кроме вечности, и не можем угнаться за настоящим. — Он рассмеялся. — Но дайте нам срок. Мы очень сообразительные и гибкие люди, мы умеем учиться. Смотрите, как бы мы вас не обошли!Задумчивое и отрешенное выражение глаз Со Пэна изменилось. Он повернулся к полковнику и сказал:— Впрочем, мои взгляды на жизнь вам малоинтересны. Я не верю в мудрые изречения. Мудрости нельзя научиться, глядя кому-то в рот. Чтобы понять смысл собственного существования, нужно жить своим умом и ошибаться. Спотыкайся, вставай, снова пробуй, уже по-другому. Набирайся опыта и учись — иного не дано.Ладно, что-то я сегодня разболтался. Наверное, из-за погоды. Во время грозы всегда становлюсь разговорчивым — это успокаивает. В детстве сезон дождей всегда наводил на меня ужас...Да, вступление затянулось. Возможно, вас интересует мое происхождение, полковник. Мой отец был китаец, интеллигентный и рассудительный, — слава Богу, не маньчжур. Он начинал мелким торговцем, но благодаря своему острому уму скоро стал преуспевающим коммерсантом, в возрасте тридцати трех лет он перебрался в Сингапур. Так что мои корни не здесь, а на материке. Моя мать была японка. — Со Пэн перехватил изумленный взгляд полковника и добавил: — Не удивляйтесь, полковник. Такие вещи случались время от времени. Разумеется, не часто, совсем не часто. По вполне понятным причинам происхождение моей матери тщательно скрывалось. По поводу ее необычной внешности отец говорил окружающим, будто она родом из северной части Китая, что недалеко от границы с Россией, где смешалось много кровей — монголов, маньчжуров и еще бог знает кого.Что касается Цзон, не могу сказать ничего определенного. Вероятно, сама она об этом знает, а может быть, и нет. Возможно, однажды она расскажет вам о своем прошлом, но это касается только вас двоих. Для меня ее происхождение не имеет значения, потому что ее родина здесь. Здесь она выросла...Если увидеть породу, из которой извлечен драгоценный камень, это, безусловно, поможет лучше понять свойства самого камня. — Со Пэн недовольно покачал головой. — Попробую найти более удачный пример. Представьте себе, что кто-то встречает необыкновенно красивую женщину, но постепенно ее поведение начинает казаться ему немного странным, необычным — словом, необъяснимым. Пусть теперь этот человек узнает, что она была средней из трех сестер. Возможно, он начнет понимать тайну необычного поведения красавицы. Чем больше он узнает о ее прошлом, тем менее странными покажутся ее поступки, и, наконец, он найдет ответы на все свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152