ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И, наверное, тут она была права.
Она выставила лимонный пирог, хотя" и понимала, что он останется нетронутым. Но десерт создавал впечатление, что все идет своим чередом, а они в этом оба сейчас нуждались.
– В нас жил дух соперничества, – продолжала она. – Ты наверняка не замечал этого за Амандой. Вероятно, потому, что ей так нравилось учить студентов. Когда мы были моложе, то стремились к победе во всем и иногда обижали друг друга... Да, мы могли наносить друг другу очень глубокие раны.
Стиви поставила на стол чашки, сливки и сахар. А потом вдруг села так резко, что от сотрясения расплескался налитый ею в чашки кофе, и она закрыла ладонями лицо.
– Черт! – выругалась она. – Я ведь обещала сама себе не делать этого, не ворошить прошлое, не касаться старых обид. Обещала не жаловаться на судьбу. Особенно тебе, человеку, который чуть не погиб, пытаясь защитить ее... До чего же судьба несправедлива!
Она машинально потянула себя за переброшенную через плечо косу, заплетенную на французский манер.
– Нам обоим еще так много надо было сказать ей.
Стиви опустила плечи и уже не скрывала слез. Она вдруг показалась Вулфу такой беспомощной. Вся ее напускная деловитость, создававшая иллюзию неуязвимости, сразу пропала. И тут Вулф понял, что она позволила ему перешагнуть барьер, проникнуть туда, где обитает настоящая Стиви Пауэрс – с ее неудачным браком, с отнюдь не идеальными отношениями с сестрой и со всеми ее сомнениями в себе как личности.
После долгого молчания она тихо сказала:
– Мне так хорошо, что я смогла позаботиться о тебе, что я оказалась полезной кому-то... Тебе...
Окна находились позади Стиви. Из-за этого он не мог разглядеть ее лица, и на какое-то мгновение ее профиль показался похожим на чей-то другой, вселив чувство тревоги. Как у человека, только что видевшего сон, у него в голове закружились образы: глаза деда, глаза Чики, ее изящные бедра, трепетно извивающееся тело, рывок и тихий, протяжный стон.
– Знаешь, Вулф, – раздался голос Стиви, – я обычно думала, что нужна Аманде, и это чувство мне нравилось. А вот теперь, когда уже слишком поздно, я поняла простую и очевидную истину: я в ней нуждалась не меньше, чем она во мне.
Он постарался освободиться от беспокоившего его образа Чики.
– Ты сегодня будешь спать?
Она в ответ отрицательно покачала головой.
– Нет. Но мне будет лучше, оттого что ты здесь. Я чувствую твое присутствие в доме, и это придает мне силы.
* * *
– Тебе чертовски везет, что Джейсон Яшида твой человек, – проворчал Торнберг. – Без должного контроля он был бы опасен. В любом случае его надо изолировать. Из общения с японцами я знаю, что им просто нельзя доверять.
– Яш не такой, – возразил Хэм. Но в целом он разделял отцовское недоверие к японцам, считающим, что заключить удачную сделку – значит ударить по рукам, а потом сделать все по-своему, не думая о партнере. – Яш уже не раз доказывал свою преданность. Он очень старается доказать мне, что он только наполовину японец и на все сто процентов американец.
Отец и сын Конрады расположились рядом с капитанской каютой на борту принадлежавшей Торнбергу великолепной шхуны "Инфлюэнс II", длиной 45 футов и с палубой из тиковой древесины. В настоящий момент она стояла на якоре в облюбованном Торнбергом месте в Чесапикском заливе, вдали от судоходных линий. Установилась мягкая погода. Солнце, которое, казалось, черпало дополнительную силу из своего отражения в воде, явно возвещало о приходе весны. Они сидели напротив друг друга за столом, уставленным сытной пищей. На клетчатой скатерти были выставлены пластмассовые чашечки для винного соуса, кетчупа и горчицы и блюда с картофельным салатом и различными соленьями, здесь же лежали остатки почти дюжины только что поглощенных Хэмом пирожков с начинкой из мэрилендских крабов.
– О японцах трудно судить, – сказал Торнберг более сдержанным тоном. Он выглядел настоящим щеголем в своем сине-белом яхтенном костюме. Благодаря внушительному росту, поджарой фигуре и суровому лицу Торнберг Конрад III несколько походил на Гарри Купера из ковбойских фильмов. – Я с ними повозился не меньше тебя. Не воображай, что ты один такой умный, чтобы разгадать, что они там замышляют. Мои предостережения никогда тебе не помешают.
Торнберг умолк, но и Хэм тоже молчал. Он умел это делать, в отличие от братьев, которые в последнее время проявляли растущую нетерпимость по отношению к отцу. Их контакты с ним почти прекратились. Они видели в нем теперь лишь сварливого эгоистичного старца, несколько подзадержавшегося на этом свете. Хэм же относился к отцу как к своего рода идеальному мужчине, умеющему логически мыслить, точно рассчитывать ходы, генерировать идеи, как к бойцу, владеющему тактикой ведения беспощадной войны, идущей в мире корпораций. В таких вещах Хэм, хотя и придерживался собственных правил, но всегда старался как можно больше походить на него.
– Взять хотя бы для примера наших друзей Юджи Шияна и Наохару Нишицу, – заговорил наконец Торнберг. – Мы исходили из того, что они уравновесят друг друга, в итоге их сила сведется к нулю, и наше дельце будет в шляпе.
"Да уж дельце, – хмыкнул про себя Хэм. – Наше "дельце" должно поставить нынешний японский экономический колосс на колени и тем самым покончить с такими опасными богатыми радикалами, как Наохару Нишицу".
– Да, сэр, – подтвердил он вслух слова отца. Еще с тех пор, как его в девять лет отправили в приготовительную школу, он привык обращаться к отцу вежливым "сэр", и не иначе.
Торнберг, наблюдая, как его сын налег на еду, продолжал:
– Насколько я понимаю, стремительное усиление общества Черного клинка параллельно с поступлением в течение нескольких лет в распоряжение Нишицу фантастических сумм от японской элиты поставили нас перед необходимостью положить этому конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
Она выставила лимонный пирог, хотя" и понимала, что он останется нетронутым. Но десерт создавал впечатление, что все идет своим чередом, а они в этом оба сейчас нуждались.
– В нас жил дух соперничества, – продолжала она. – Ты наверняка не замечал этого за Амандой. Вероятно, потому, что ей так нравилось учить студентов. Когда мы были моложе, то стремились к победе во всем и иногда обижали друг друга... Да, мы могли наносить друг другу очень глубокие раны.
Стиви поставила на стол чашки, сливки и сахар. А потом вдруг села так резко, что от сотрясения расплескался налитый ею в чашки кофе, и она закрыла ладонями лицо.
– Черт! – выругалась она. – Я ведь обещала сама себе не делать этого, не ворошить прошлое, не касаться старых обид. Обещала не жаловаться на судьбу. Особенно тебе, человеку, который чуть не погиб, пытаясь защитить ее... До чего же судьба несправедлива!
Она машинально потянула себя за переброшенную через плечо косу, заплетенную на французский манер.
– Нам обоим еще так много надо было сказать ей.
Стиви опустила плечи и уже не скрывала слез. Она вдруг показалась Вулфу такой беспомощной. Вся ее напускная деловитость, создававшая иллюзию неуязвимости, сразу пропала. И тут Вулф понял, что она позволила ему перешагнуть барьер, проникнуть туда, где обитает настоящая Стиви Пауэрс – с ее неудачным браком, с отнюдь не идеальными отношениями с сестрой и со всеми ее сомнениями в себе как личности.
После долгого молчания она тихо сказала:
– Мне так хорошо, что я смогла позаботиться о тебе, что я оказалась полезной кому-то... Тебе...
Окна находились позади Стиви. Из-за этого он не мог разглядеть ее лица, и на какое-то мгновение ее профиль показался похожим на чей-то другой, вселив чувство тревоги. Как у человека, только что видевшего сон, у него в голове закружились образы: глаза деда, глаза Чики, ее изящные бедра, трепетно извивающееся тело, рывок и тихий, протяжный стон.
– Знаешь, Вулф, – раздался голос Стиви, – я обычно думала, что нужна Аманде, и это чувство мне нравилось. А вот теперь, когда уже слишком поздно, я поняла простую и очевидную истину: я в ней нуждалась не меньше, чем она во мне.
Он постарался освободиться от беспокоившего его образа Чики.
– Ты сегодня будешь спать?
Она в ответ отрицательно покачала головой.
– Нет. Но мне будет лучше, оттого что ты здесь. Я чувствую твое присутствие в доме, и это придает мне силы.
* * *
– Тебе чертовски везет, что Джейсон Яшида твой человек, – проворчал Торнберг. – Без должного контроля он был бы опасен. В любом случае его надо изолировать. Из общения с японцами я знаю, что им просто нельзя доверять.
– Яш не такой, – возразил Хэм. Но в целом он разделял отцовское недоверие к японцам, считающим, что заключить удачную сделку – значит ударить по рукам, а потом сделать все по-своему, не думая о партнере. – Яш уже не раз доказывал свою преданность. Он очень старается доказать мне, что он только наполовину японец и на все сто процентов американец.
Отец и сын Конрады расположились рядом с капитанской каютой на борту принадлежавшей Торнбергу великолепной шхуны "Инфлюэнс II", длиной 45 футов и с палубой из тиковой древесины. В настоящий момент она стояла на якоре в облюбованном Торнбергом месте в Чесапикском заливе, вдали от судоходных линий. Установилась мягкая погода. Солнце, которое, казалось, черпало дополнительную силу из своего отражения в воде, явно возвещало о приходе весны. Они сидели напротив друг друга за столом, уставленным сытной пищей. На клетчатой скатерти были выставлены пластмассовые чашечки для винного соуса, кетчупа и горчицы и блюда с картофельным салатом и различными соленьями, здесь же лежали остатки почти дюжины только что поглощенных Хэмом пирожков с начинкой из мэрилендских крабов.
– О японцах трудно судить, – сказал Торнберг более сдержанным тоном. Он выглядел настоящим щеголем в своем сине-белом яхтенном костюме. Благодаря внушительному росту, поджарой фигуре и суровому лицу Торнберг Конрад III несколько походил на Гарри Купера из ковбойских фильмов. – Я с ними повозился не меньше тебя. Не воображай, что ты один такой умный, чтобы разгадать, что они там замышляют. Мои предостережения никогда тебе не помешают.
Торнберг умолк, но и Хэм тоже молчал. Он умел это делать, в отличие от братьев, которые в последнее время проявляли растущую нетерпимость по отношению к отцу. Их контакты с ним почти прекратились. Они видели в нем теперь лишь сварливого эгоистичного старца, несколько подзадержавшегося на этом свете. Хэм же относился к отцу как к своего рода идеальному мужчине, умеющему логически мыслить, точно рассчитывать ходы, генерировать идеи, как к бойцу, владеющему тактикой ведения беспощадной войны, идущей в мире корпораций. В таких вещах Хэм, хотя и придерживался собственных правил, но всегда старался как можно больше походить на него.
– Взять хотя бы для примера наших друзей Юджи Шияна и Наохару Нишицу, – заговорил наконец Торнберг. – Мы исходили из того, что они уравновесят друг друга, в итоге их сила сведется к нулю, и наше дельце будет в шляпе.
"Да уж дельце, – хмыкнул про себя Хэм. – Наше "дельце" должно поставить нынешний японский экономический колосс на колени и тем самым покончить с такими опасными богатыми радикалами, как Наохару Нишицу".
– Да, сэр, – подтвердил он вслух слова отца. Еще с тех пор, как его в девять лет отправили в приготовительную школу, он привык обращаться к отцу вежливым "сэр", и не иначе.
Торнберг, наблюдая, как его сын налег на еду, продолжал:
– Насколько я понимаю, стремительное усиление общества Черного клинка параллельно с поступлением в течение нескольких лет в распоряжение Нишицу фантастических сумм от японской элиты поставили нас перед необходимостью положить этому конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219