– Ну и что, тебя гложет эта мысль?
Яшида пристально посмотрел на нее, но ничего не ответил.
Марион отодвинула в сторону тарелку с таким видом, будто разом потеряла аппетит, и сказала:
– Все войны в сути своей безумны, мой дорогой, но есть такие, которые по своему безумству превосходят все остальные. Вот моя точка зрения. Она имеет принципиальное значение.
Вынув из сумочки пудреницу, она взглянула на себя в зеркальце, подкрасила губы и внезапно спросила:
– А скажи-ка мне, дорогой, как это ты умудрился позволить Одри Симмонс докопаться, что у меня с Торнбергом деловые отношения?
– Не только деловые, но и половые, – ответил Яшида и вывернул обшлага на рукавах своего костюма. – Смотри сюда: в рукавах я ничего не прячу. – Он жестоко ухмыльнулся. – Ловкость рук – отнюдь не привилегия одних фокусников. У меня есть доступ к компьютерам, которые могут из нескольких фотографий сделать одну, обобщенную, и с ее помощью можно убедить ничего не подозревающих людей, по сути дела, в чем угодно. – Он самодовольно хмыкнул. – Ну а что касается деловых отношений, то я взвалил всю грязную работу на Харриса Паттерсона. Он, как видишь, парень нечистоплотный и треплется при случае про дела своих клиентов налево и направо. Ведет он себя так, что если это все выплывет наружу, то его запросто выпрут из гильдии адвокатов. – В ее глазах он прочел восхищение его ловкостью. – Ну а таких болтушек, как эта Одри Симмонс, я как-нибудь и сам знаю. Как и большинство ей подобных, она обожает сплетничать. А уж к Хэму она просто прикипела. Больше чем уверен, что тогда в ресторане она следила за вами обоими. Она уже в душе своей настроилась поверить всему, что я покажу и расскажу ей. Это вроде как самовнушение, ей-богу.
Марион завернула тюбик губной помады и, защелкнув пудреницу, сказала:
– Пожалуй, мне будет скучновато без Хэма. Он не похож на других. Государственная служба еще не испортила его вконец.
– Ну все это дело времени, – заметил Яшида, а сам думал о том, что она все еще чертовски хороша, просто потрясная бабенка.
– Мне нужно на секундочку в туалет, – извинилась Марион. – А ты тем временем... Почему бы тебе не рассчитаться с официанткой?
С этими словами она, подхватив сумочку, направилась в конец ресторана.
Яшида подождал, пока она не скрылась за дверью дамского туалета, а затем, – положив двадцатидолларовую банкноту на стол, вышел из кабинки и пошел в комнату отдыха. Там он открыл дверь мужского туалета, убедился, что в нем никого нет, и прошел дальше. Кругом не было ни души, в самом конце узкого коридорчика, ведущего на кухню, он увидел дверь, выходящую в боковой переулок.
Надев на руки тонкие медицинские резиновые перчатки, посыпанные тальком, он вынул из кармана тонкий и длинный металлический штырь и вставил его в простенький замочек на двери дамского туалета, повертел туда-сюда и открыл дверь. Войдя в туалет, Яшида аккуратно прикрыл за собой дверь.

* * *

Торнберг хотел лично присутствовать при кремации Тиффани Конрад. Доктора отговаривали его, поскольку они битых шестнадцать часов резали и кромсали ее труп, чтобы получить побольше данных о том, где, в чем и как они ошибались. Но в конце концов Торнберг все же настоял на своем, да иначе и быть не могло: он платил врачам щедрые гонорары.
Торнберг согласился только на кремацию и напрочь отверг все другие виды погребения, ибо в таком случае от тела умершей супруги останется лишь горстка пепла, как и от прочих жертв неудачных экспериментов с применением инсулинообразного искусственного фермента "фактор-1".
У него осталось много теплых воспоминаний о Тиффани, и, наблюдая в окошко из ритуального зала, как пламя пожирает ее тело, он мысленно перебирал эпизоды из их совместной жизни. В эти минуты он думал и о смерти, о которой теперь знал очень и очень многое. Теперь мысль о ней стала его постоянной спутницей, расставался он с ней только во время короткого зыбкого сна. Единственное, чего он боялся в жизни и в то же время ненавидел, была смерть.
Почувствовав, как открылась и закрылась дверь, он пошевелился. Вошел Хэм и встал рядом.
– Я торопился как только мог, – объяснил Хэм.
– Хорошо сделал.
Но голос Торнберга звучал безжизненно, и Хэм уловил это. Он прекрасно знал, сколько лет отцу, и тоже искал разгадку преодоления старости, что помогло бы осуществить план, как ликвидировать угрозу экономического порабощения Америки со стороны общества Черного клинка. По правде говоря, он понимал, что между ним и отцом растет пропасть, и впервые ощутил, как в нем закипает гнев, который он длительное время загонял вглубь, не давая ему вырваться на поверхность. Что бы Торнберг ни делал впоследствии, Хэм никогда не мог ему простить того презрения, которое он когда-то питал к матери Хэма. Сначала бессердечность мужа толкнула ее на любовный роман, а потом он первый осудил ее за человечность в доброту. Разумеется, богам позволительны такие грешки, но Хэм слишком сильно уверился в том, что и его отец относится к сонму богов. Но несмотря на это, Торнберг все же не вечен, как любой простой смертный, а это значит, что в жизни он наделал немало ошибок, хотя никогда и не признается в этом. Достаточно того, что Хэм видел собственными глазами, – отчасти благодаря проницательности Яшиды, в этом ему не откажешь. Если Торнбергу не хватает моральной честности, чтобы признать свои ошибки, что ж, тогда Хэм сделает это вместо него.
– Поскольку ты уж здесь, – сказал Торнберг, глядя в окошко на пожирающий останки Тиффани огонь, – то, может, подскажешь, как поспособствовать Мэтисону?
Ну вот, еще один момент истины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219