Того и гляди, свернешь шею, споткнувшись о какую-нибудь корягу. Ковер палых листьев, стволы поваленных деревьев, выступающие из земли корни – все было мокрым от бесконечных дождей и безбожно скользким. Виктор шел, выставив вперед руки, как слепец, но все равно то и дело налетал на деревья. Ужасно твердые деревья. Фонарь сгорел вместе с домом учителя, но сейчас от него было бы больше вреда. В такой темноте свет виден за километр. Лучше уж заполучить пару синяков да содранные в кровь колени, чем за очередной березкой наткнуться на поджидающего Прохора.
Эта встреча входила в план Виктора. Но не сейчас и не здесь. Они обязательно сойдутся лицом к лицу. И чем ближе, тем лучше. Но немного позже. Если все пойдет хорошо, то не раньше, чем через час. Виктор от всей души надеялся, что тогда он будет подготовлен к этому рандеву лучше, чем сейчас. И от того, удастся ли ему отыскать одну вещь, будет зависеть, кто именно покинет место встречи, бодро насвистывая польку-бабочку. Если, конечно, его скороспелая теория: «Влияние предсмертного ужаса на качество и продолжительность загробной жизни» верна. Хотя бы отчасти.
«Если все получится, – угрюмо подумал он, – сменю работу. Стану первым в мире психологом, специализирующимся на душевной жизни покойников. Буду работать при каком-нибудь похоронном бюро».
– Господи, только бы это сработало! – прошептал он. – Только бы Серега не изменил своей привычке все делать в последний момент. И только бы его последние слова были не бредом.
Ночной лес ответил ему гробовым молчанием.

* * *

Валентин Петрович сидел в машине, исподлобья следя сквозь стекло за Катей, которая нервно вышагивала взад-вперед. С ружьем на плече она была похожа на перепуганного часового, подумывающего о дезертирстве.
Эта девица его порядком раздражала. По ней было видно – если он сделает что-то не так, она не задумываясь начнет палить. На лице все написано. Самая настоящая стерва. Он уж таких повидал на своем веку. Ведут себя так, будто дырка у них из чистого золота. Потаскушка молодая…
Валентин Петрович украдкой плюнул на пол машины, подумал немного и… плюнул еще раз, получив от этого акта гражданского неповиновения определенное удовольствие. Но длилось оно недолго. Вскоре в голову снова полезли мысли одна мрачнее другой.
То, что парень ушел, его не волновало. Ушел и ушел, хорошо бы и не вернулся. Но что, интересно знать, это щенок задумал? Неужели он по-прежнему считает Прохора обыкновенным маньяком, на манер тех чудиков, про которых рассказывают в передачах вроде «ТСБ»? Если так, то он идиот из идиотов. И ладно бы только свою голову подставлял. Так ведь нет! Беду накличет на всех. Перед бабой рисуется, как пить дать. Дорисуется, голубчик, дорисуется. Отгрызет ему Прохор голову, и будет прав.
Валентин Петрович злорадно ухмыльнулся, но тут же спохватился. Чему улыбаться? С тем же успехом Прохор может добраться и до него самого. Причем, гораздо быстрее, чем до щенка или его потаскухи. Он тревожно огляделся. Нет, пока все спокойно. Да и чего головой вертеть? Девка такой визг поднимет, если Прохор поблизости окажется, что и глухой услышит.
Поднять-то поднимет… Да только она молодая, может, и унесет ноги. А что ему делать? Он и пяти шагов сделать не успеет. И ружье у него отобрали. От него, понятно, толку немного, но все как-то спокойнее. На худой конец, прямо в лицо ему выстрелить, авось, разнесет голову вдребезги. А без головы как следует не поешь.
Нет, нужно что-то делать. Сидеть тут, сложа руки, и ждать, пока тобой отродье Пиядино поужинает, не годится. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Что делать, если победить врага невозможно? Попытаться договориться. Поторговаться. Вот только как с мертвяком торговаться? Об этом и надо думать, пока есть время.
Бывший учитель вздохнул и погладил ноющую челюсть. Он не терял надежды. Три недели он отыграл, отыграет и еще десяток лет. Есть тут кандидатуры на ужин посвежее и поглупее. Знать бы только, что у этого щенка за план…
Валентин Петрович оглянулся, с тоской и страхом глядя в темноту, которая медленно наступала со всех сторон на догорающую деревню. В этой темноте водились чудовища. И они становятся все ближе, по мере того, как уменьшается круг света, отбрасываемый горящими домами. Вскоре этот спасительный круг исчезнет совсем. И тогда чудовища доберутся до него.
Отчаяние захлестнуло душной горячей волной. Если бы в этот момент у него под рукой было ружье, он не задумываясь ткнул бы стволы под подбородок и нажал на спуск. Но ружья не было. И труп парня на заднем сиденье, казалось, ухмылялся, зная, что его убийце никуда теперь не деться, что скоро он будет отомщен и сможет упокоиться окончательно.
– Хрен тебе, – зло сказал старик трупу. – Скорее ты два раза сдохнешь, чем я тут помру.
И пока он с ненавистью смотрел на мертвого Сергея, отчасти завидуя такой легкой смерти, но еще больше боясь присоединиться к нему через пару часов, его осенило. Он бросил быстрый взгляд на девушку. Та по-прежнему расхаживала рядом с машиной, не замечая ничего вокруг. Учитель снова перевел взгляд на труп. А что, может и сработать… Даже такая стерва просто обязана купиться на этот трюк.

* * *

Он увидел «Ниву», только когда подошел к ней вплотную. Она стояла у обочины, накренившись на правый борт из-за спущенного колеса. Рядом с машиной валялся домкрат, Серега пытался поменять колесо. И пока он возился с болтами, пришел Прохор. Виктор был уверен, что выгляни из-за облаков луна, он разглядел бы здоровенные следы сапог, идущие из леса. Но луну, как назло, снова затянули плотные облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100