— Да Элиз, — растерянно отвечает тот. — В записке, упавшей на пол?!
Слышу, как он роется в карманах. Потом говорит:
— Должен честно сказать, что по приезде я был очень расстроен из-за Сони и сильно волновался. Повсюду полиция, рассказы об убийствах, о бомбе, о раненых, как в театре! Кстати, отличная постановка. Дошло до того, что я рассказал всю свою жизнь тому, кто играет старшину.
Я цепляюсь за его слова, как альпинист за истрепанную веревку.
— Да, тут вы меня здорово обставили! — с восхищением говорит он. — Хотя мне показалось довольно жестоким, что вы заставили меня поверить в смерть моей крестницы. Ну вот, я чувствовал себя весьма неуютно, а потом нашел записку Элиз, вот, слушайте: «Дядя, не волнуйся, это все кино! На самом деле все в порядке. Но это тайна, никому не рассказывай, даже Жюстине. Пожалуйста, веди себя так, как будто ты ничего не знаешь, как можно более естественно. Позже я тебе все объясню, рассчитываю на тебя. Элиз».
Но я никогда не писала этого! — беззучно ору я.
— Мне показалось, что все это довольно странно, — продолжает дядя, — но я испытал такое облегчение! Элиз всегда любила тайны, так что я сказал себе, что надо подождать несколько часов, что вы закончите съемку вашего эпизода, а потом я получу более внятные объяснения.
Летиция прыскает.
— Я была уверена, что это сработает! — заявляет она, и от этих слов меня передергивает.
— Потом, когда я узнал, — добавляет дядя, — я понял, что все это комедия: старшина, который больше похож на девочку, суетящиеся жандармы, эпизод взрыва в снегу с Леонаром, который выглядел, как будто только что из гримерки, Иветт, бегающая взад и вперед, медсестра с камерой на плече, мадам Ачуель с ее театральной декламацией, короче говоря… я даже подумал, что все играют из рук вон плохо, мне хотелось смеяться.
— Ну, вот что, дорогой месье Андриоли, на самом деле, это не художественный фильм… — начинает Ян.
Ян! И ты туда же!
— Скорее документальный, — продолжает Летиция.
— Документально-художественный, — уточняет Франсина.
Я до крови вжимаю ногти в ладонь, от этого мне становится легче.
— Видите ли, была мысль сделать продолжение приключений Элиз, — снова вступает Ян.
— Я прекрасно понял! — восклицает дядя. — Знаете, молодой человек, я не идиот!
— Да, но продолжение настоящее, — продолжает Ян, — чтобы написать второй том о приключениях вашей племянницы.
— Отлично, идея хорошая.
— Итак, мы все договорились, — подтверждает Франсина. — Так о чем шла речь в первом томе? — спрашивает она тоном школьной учительницы.
— Хм… об убийствах детей в Буасси и о том, как Элиз расследовала все это, — бормочет дядя.
— И вам не кажется, что успех книги вызван тем, что это не какой-то банальный детектив, а рассказ о пережитом?
— Разумеется.
— Значит, вы поймете, что мы решили следовать тому же modus operandi . Следовательно: а) чтобы написать бестселлер на основании реально пережитой истории, прежде всего надо, чтобы герой — или героиня — пережил ее. Вы по-прежнему согласны со мной, месье Андриоли?
— Э-э, да… — еле слышно лепечет дядя.
— Итак? б) именно это мы и организовали, дорогой мой! — победно восклицает Франсина. — По сути дела, все началось, когда Б*А* отправила это электронное послание в свое издательство, — уточняет она.
Где же Иветт и Жюстина? Давайте идите скорее сюда, посмейтесь с остальными.
— Она ошиблась адресом, и письмо пришло к нам, в «ПсиГот'ик».
— Куда? — переспрашивает дядя.
— «ПсиГот'ик». Журнал тотального искусства. Форма признания полиэкспрессивного искусства. Психо-Искусства, уничтожающего старые концепции и вышедшие из моды предрассудки и берущего начало в подсознательных синаптических передачах каждого из нас.
Я с горечью думаю, что главным редактором такого журнала должна быть Жюстина… Кстати, я вспоминаю, что Летиция нашла у нее в комнате один экземпляр. Права я была, что не доверяла ей.
— Б*А* провела конференцию в ходе организованного нами коллоквиума, мы прониклись симпатией друг к другу, и я дала ей свои координаты, — поясняет Франсина. — Отсюда и ошибка при отправке. Взмах крыла бабочки породил ураган.
— Какой ураган? — спрашивает Кристиан. — Урагана не предвиделось.
— Это метафора! — бросает Ян. — Не перебивай Франсину, все и так достаточно сложно.
Кристиан бормочет сквозь зубы : «Сложно — ложно — все можно».
— И вот что Б*А* писала редактору своей серии, — продолжает Франсина. — «Дорогой Р*П*, мне неприятно беспокоить вас, и я понимаю, что очень запаздываю со сдачей „Элиз-2, Снежная смерть“, но у меня возникла куча проблем, и мне приходится выплачивать большие суммы за дом, который я купила в Каннах. Я была бы бесконечно признательна, если бы вы согласились выплатить мне существенный аванс, чтобы поддержать меня на плаву. В любом случае, не волнуйтесь, все идет хорошо, думаю, что закончу месяца через два. Прилагаю канву нового романа».
— Ничего удивительного, что она забуксовала, — хихикает Франсина. — Страх чистого листа. Это нормально: первая книжка была написана на основании реальных событий. И Элиз — это не персонаж, это реальный, никому не принадлежащий человек, вы следите за ходом моих мыслей?
— Разумеется, — повторяет мой дядя в полной растерянности. — Так что это за канва?
— Синопсис, если вам так больше нравится.
Не думаю, что ему это нравится больше, но он говорит «ага, ага», и Франсина возобновляет свой рассказ, словно только этого она и желала в течение долгих месяцев (видимо, так оно и было):
— Я вам читаю.
— Что вы мне читаете? — спрашивает уже совершенно сбитый с толку дядя.
— Текст Б*А*.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88