— Они великолепны! — сказала она, рассеянно поглаживая гуаяву. — Право, не стоило...
— Мы были на рынке и просто не удержались, — щебетала Клотильда. — Я знаю, что Жан-Юг любит экзотические фрукты! Как и Джон!
В этот момент Бланш заметила Шиба и Гаэль, стоявших в дверном проеме. Она растерянно моргнула, но тут же овладела собой.
— О, проходите... Мужа нет дома, но...
— Он знает о нашем приезде, — сообщила Гаэль «полицейским» тоном. — Не беспокойтесь.
И она увлекла Шиба в холл, оставив окаменевших от изумления Осмондов, которые, впрочем, были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать вопросы. Шиб и Гаэль перебросились несколькими словами с Айшей — она вытирала пыль в телевизионном салоне — и разделились. Гаэль направилась в кабинет Андрие, Шиб — в библиотеку. «Но что, собственно, искать?»— думал он, расхаживая по комнате. Окна, прикрытые ставнями, пропускали в помещение лучи желтого света. Он рассеянно провел рукой по корешкам толстых томов в кожаных переплетах. Шекспир. Хм... Подошел к шахматной доске. Сам он не умел играть в шахматы— мог разве что двинуть вперед пешку жестом завзятого шахматиста из кино: «Эта партия два года считалась неразрешимой, но я в два счета устрою вам шах и мат, старина!» Прошел вдоль бильярдного стола, взял кий, закатил в лузы несколько шаров, но стук от ударов в окружающей тишине показался слишком громким. Шиб направился к стоявшему в углу секретеру красного дерева, осмотрел содержимое ящиков. Папки с документами, рекламные проспекты, еженедельники, в которых Бланш записывала даты предстоящих визитов и дней рождения знакомых. У нее был мелкий старомодный почерк. «Отвезти Элилу к дантисту», — прочитал он. Взглянул на дату— 28 апреля 2002 года. Осталось несколько дней...
Он еще немного полистал еженедельники, но не нашел никаких записей вроде: «Джон Осмонд снова изнасиловал Элилу» или «За нами опять увязался тот подозрительный тип в плаще, наверняка эксгибиционист». Спокойная жизнь обычной семьи.
Шиб встал, задвинул ящики. На крышке секретера стояла фотография в рамке из вяза, похожая на ту, что Бланш показывала ему при первой встрече. Все семейство в сборе. Белозубые улыбки, светлые волосы, развевающиеся на ветру... Шиб взял фотографию в руки и мгновенно едва не выронил от удивления, ощутив пальцами что-то липкое. Он осторожно перевернул фотографию. С обратной стороны она была заляпана белой клейкой массой, которую он моментально опознал. Сперма! «Некто» мастурбировал перед снимком. Шиб с отвращением вернул фотографию на место. У него вновь появилось неприятное ощущение, что за ним наблюдают. Он резко обернулся. Комната была темна и пуста. Шиб снова начал рассматривать фотографию. Какой-то семейный праздник... Внезапно насильник словно обрел плоть и кровь. Долой сомнения и предположения. Этот человек всей своей массой навалился на маленькую девочку, проникал в нее, наслаждаясь ее болью и страхом, тяжело дышал, сипел, хрипел, и его животная страсть не утихла даже после того, как он уничтожил самый ее объект. Человек из плоти и крови, чья душа похожа на сумрачную чащобу, где деревья тянут к вам свои ветки, чтобы задушить...
Шиб поднял голову, вытер мокрый от испарины лоб. У него словно было мгновенное озарение. Он поморгал, чтобы прийти в себя, и комната обрела прежние очертания дорогой посредственности.
Человек вхож к Андрие — раз может остаться один в библиотеке. И иметь достаточно времени, чтобы утолить тайную сексуальную страсть. Трудно не заподозрить самого Андрие. Или отца Дюбуа.
— Вы что-то ищете?
На пороге стояла Бабуля в бархатном спортивном костюме лилового цвета, с повязкой того же тона на голове.
— Я жду, пока госпожа Андрие закончит разговор с друзьями. — Шиб сымпровизировал, с тревогой думая о Гаэль, которая обыскивала кабинет Жан-Юга.
— Вы хотите собщить ей что-то важное?
«Да, хочу спросить, когда мы сможем встретиться, чтобы переспать».
— Ваш сын попросил мадемуазель Хольцински и меня продолжить наше расследование о...
— Сомневаюсь, что вам удастся что-то обнаружить. Это скорее дело полиции.
— Конечно, но решаю не я, — вежливо отвечал Шиб, и ему внезапно пришло в голову, что упорное нежелание Жан-Юга подключить к расследованию полицию выглядит более чем подозрительно.
Бабуля слегка изогнула одну из патрицианских бровей, ее глаза, такие же ярко-голубые, как у сына, холодно смотрели из-за двояковыпуклых очков. Заслышав гулкое эхо чьих-то шагов, она отвернулась.
Гаэль, слава богу! Девушка, с самым естественным видом, встряхнула копной рыжих волос, протянула онемевшей Бабуле руку с наманикюренными розовым лаком ногтями. .
— Здравствуйте, — спокойно произнесла она, — Как удачно, что вы здесь. Мне необходимо уточнить некоторые детали.
— Какие именно? — спросила Бабуля, скрещивая на груди ухоженные руки, усеянные старческими пигментными пятнами.
— Я нахожу вас очень наблюдательной и думаю, вы хорошо осведомлены о делах сына, — невозмутимо продолжала Гаэль. — Могу я узнать ваше мнение о гипотетических врагах сына? Мужчины ведь часто бывают слишком доверчивыми.
— Совершенно с вами согласна! — кивнула, расслабившись, Бабуля. — Жан-Юг не способен распознавать зло!
«Скройся, Шиб, тебе в разговоре этих дам ловить нечего!»
— Я вас ненадолго оставлю...
Он вышел, а они, казалось, даже не заметили. А Гаэль опасная штучка! Прирожденная актриса!
Осмонды все еще были здесь— Шиб слышал голоса, доносившиеся из гостиной. «Какая жалость, что Бабуля— женщина, — мимоходом подумал он, — Из нее вышел бы идеальный подозреваемый!»
Тут ему пришла в голову мысль о том, что сперму с фотографии можно отправить на анализ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104