- Да? - Я наградила ее насмешливым взглядом. - Тогда назови двух композиторов. Бетховен, Бах и Моцарт не в счет.
- Рахманинов, Берлиоз, Гендель, Чайковский. Хватит или еще?
С минуту я в изумлении таращила глаза, потом решила, что терять мне, в сущности, нечего, зато есть шанс сократить число наклеек на стене, и напела Кейси проклятый отрывок (разумеется, в меру своих способностей - не скажу, что мне на ухо медведь наступил, однако караоке я все же стараюсь избегать).
- Мне это ничего не говорит, - честно призналась девочка.
- Да я не очень-то и надеялась. Ну что, конец допросу?
- Нет еще. Можно мне записаться феей?
- К сожалению, нет. Вроде бы есть закон, который запрещает оплачиваемую деятельность до определенного возраста.
- А можно мне вина?
- Нет, и тут уж никаких сожалений! Закон на этот счет существует точно. Кстати, а где твоя мама?
- Отмокает в ванне. - Девочка вернулась к своему блокноту и рассеянно добавила: - И попутно плачет.
- Что?! С чего вдруг? Что-то случилось? - Я отставила стакан, все больше паникуя. - Где Алекс?!
- Ничего не случилось, и с Алексом все в полном порядке. Он сегодня у папы.
Кейси окинула меня оценивающим взглядом, очевидно, решая, достойна ли я посвящения в их страшные семейные тайны. Я представила, как в голове у нее крутятся пресловутые шарики и ролики. Наконец решение было принято в мою пользу, и девочка придвинулась ближе.
- Это уже традиция, - зашептала она. - Когда папа приходит забирать к себе того, чья очередь, мама запирается в ванной и плачет. Она думает, что мы об этом не знаем.
- Ну, уж от тебя-то ничего не укроется. А почему вы не бываете у папы вместе? Мама против?
- Вот и нет. Это папа вычитал в какой-то умной книге, что после развода дети должны видеться с отцом по одному, потому что это вроде подарка. Алекс проводит у него вечер в пятницу, а я - в субботу.
- И никогда вместе?
- У него дома никогда, но по воскресеньям мы встречаемся втроем, чтобы пойти на прогулку или в кино… - Кейси отвернулась и бросила на меня косой взгляд. - Как будто этим можно исправить то, что он изменил маме.
- Меньше знаешь - крепче спишь! - назидательно заметила я. - А между прочим, откуда ты обо всем этом знаешь?
- А почему бы мне и не знать? - вопросом на вопрос ответила девочка. - Взрослые относятся к детям как к полным кретинам.
- К тебе так относиться довольно трудно, - искренне высказалась я.
Кейси наградила меня такой лучезарной улыбкой, что сердце мое приятно стеснилось. Захотелось заключить эту не по годам зрелую барышню в объятия и поцеловать ее в макушку. Прежде мне не были свойственны подобные порывы.
Ну и ну. Я долила в стакан, напомнив себе, что среди моих ближайших жизненных целей вовсе не значится «развить в себе материнский инстинкт». У меня хватает других проблем, ни к чему внушать соответствующим внутренним органам подобные устремления.
- Я слышала, что мужчины шарахаются от чересчур умных женщин, - вдруг сказала Кейси. - Это действительно так?
- Только те, которые не заслуживают внимания, - ответила я с невольной улыбкой.
- Это хорошо. Можно мне все-таки немножко вина? Ну хоть глоточек!
- Ладно, глоточек, - уступила я. - Только маме не говори.
До постели я добралась уже за полночь. В десять, отправив наконец Кейси спать, я прикинула, не начать ли ломиться к Элизабет с целью вызвать ее на разговор, но решила, что не стоит портить такую хорошую идею попыткой ее грубого воплощения в жизнь. И все же еще долго возилась на кухне, не желая отказываться от надежды. Однако Элизабет так и не появилась, и два часа спустя я потащилась к себе. Хотелось верить, что вид расставленных по алфавиту пряностей окажется для нее поутру приятным сюрпризом.
Угнездившись в постели, я позволила взгляду свободно блуждать по желтым квадратикам наклеек. Некоторые сентенции разумелись сами собой, некоторые заставляли призадуматься.
«Сменить прическу». «Навестить родителей». «Разыскать Молли». «Сделать что-нибудь стоящее». «Выяснить название музыки в моей голове». «Произвести переоценку ценностей».
Я читала и перечитывала короткие строчки, взвешивала и расставляла по местам свои жизненные цели, пока не настала очередь квадратика, расположившегося несколько поодаль от остальных, - его-то и предстояло снять последним.
«Сказать Уолтеру».
После долгого созерцания я подмяла под себя подушку, обхватила ее и погрузилась в мечты о том, как мы снова встретимся - Уолтер Бриггс и новая, совершенно неузнаваемая Ванда Лейн. Ванда, которая заслуживает всего самого хорошего.
Мечты не удались - я была просто не в силах вообразить себя иной.
- Элизабет дома?
Джек Маккей оказался рослым, красивым мужчиной, а его уверенная улыбка говорила о том, что он прекрасно это сознает. При обычных обстоятельствах и я отдала бы ему должное, теперь же стояла на пороге как часовой, заложив руки за спину, готовая занять оборону при первой же попытке пробраться в дом.
- Нету. Я пообещала ей, что сегодня разберусь с вами сама.
- Ах так. - Гость постоял, раскачиваясь на пятках, улыбнулся еще шире и протянул руку для пожатия. - Вам, конечно, уже известно, что меня зовут Джек. Ну а я в курсе того, что вы Ванда. Дети мне про вас все уши прожужжали.
Я даже не подумала принять руку, только скользнула по ней холодным взглядом.
- Раз так, вам должно быть известно, что дежурная вежливость не в моих правилах.
Похоже, вызов только раззадорил Джека.
- Нет, Бог миловал. Я слышал о вас только хорошее, притом столько, что заранее к вам расположен.
- Кейси! - позвала я, не сводя с него глаз. - Ты готова?
- Почти! - раздалось сверху.
Дверь Алекса тоже отворилась, и оттуда Ниагарским водопадом низвергся тяжелый рок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74