«Сколько же у них земли, если дома еще не видно, а дорога уже собственная».
По обеим сторонам асфальтированной ленты, за тонкопроволочной электрооградой, словно загипнотизированные, лежали на изумрудных выгонах тучные черно-белые коровы. Они лежали среди коричневых гранитных валунов, и было невозможно сосчитать, сколько же их пасется вокруг.
Огромный дом староколониального стиля вырос за поворотом внезапно.
— Какая прелесть! — не удержалась Мадлен и всплеснула руками.
Роже притормозил, давая возможность пассажирам насладиться открывшейся картиной. Два небольших островка леса охватывали подковой овальное озеро, из которого протока шла вдаль, в сторону Великой реки. Дом стоял на взгорье, обрывавшемся к озеру.
Восемь белоснежных колонн держали широкую террасу. Десятка два людей приветливо махали с нее. Первая, кого Роже увидел, войдя на террасу, была Цинцы. Она стояла со стаканом виски в руке и, улыбаясь, смотрела на Крокодила. Ее лицо выражало почти блаженство.
«Как чувствовал! Ну держись, Крокодил! Три женщины вместе — роковая примета. Не часто такое случается».
Подкатился Вашон.
— Роже, — позвольте мне называть вас так? — скорее для формы, чем для того, чтобы действительно получить согласие Дюваллона, спросил он и тут же кокетливо добавил:. — Небольшая разница в наших возрастах позволяет мне надеяться…
«Твои деньги, старый хрен, позволяют всех нас называть просто баранами! А ты еще крутишь хвостом, играя в джентльмена!»
— Я рад, что вы участвуете в гонке. Ваш вчерашний одиночный вояж потряс весь мир. Утром секретарь завалил меня вырезками из газет двадцати одной страны. — Вашон поднял палец кверху и самодовольно захихикал, будто все эти газеты писали о нем. — Я рад приветствовать у себя дома героя нашей славной «Молочной гонки»!
«Славного героя вонючей „Молочной гонки“, — про себя поправил Вашона Крокодил.
— Да еще с такой очаровательной супругой!
Он манерно поцеловал руку Мадлен. И побежал дальше раздавать гостям свои дешевые, как пирожные, выпускаемые его фабриками, комплименты.
Народу собралось много. Почти все подходили к Роже и говорили несколько хороших слов. Только через полчаса он нашел Мадлен. Она стояла в дальнем углу с Жаки. Приближаясь к ним, Роже с удивлением взглянул на Мадлен — показалось, что Макака и жена ругались. Да, да, ругались, совсем так же, как часто делали они.
«Странно, никогда бы не подумал, что между ними возможно нечто, требующее выяснения отношений».
Перемена выражения лица Роже, видно, не осталась незамеченной. Мадлен натянуто улыбнулась, а Жаки поспешно ретировался со словами:
— Ну, слава богу, Роже, а то твоя жена не дает мне покоя, — уговори, дескать, Роже после канадской гонки поставить крест на велоспорте.
— Вот как? Ты уже настолько вошла в спортивную жизнь, что даешь советы?
Мадлен повисла у него на руке.
— Вовсе нет! Просто не могу отделаться от вчерашнего страха… Ну да ладно! Поговорим о чем-нибудь более веселом. Не правда ли, здесь очень мило?
Вопрос прозвучал настолько фальшиво, что Роже даже вздрогнул.
— Что с тобой творится, Мадлен? — Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом.-Что с тобой?
— Ничего, — легким движением она сбросила его руку.
В другой раз Роже не дал бы ей уйти от ответа, но стакан с соком, который он зажал в руке, не позволил удержать Мадлен.
— Ничего. Все как обычно, — с еще более фальшивой бодростью произнесла она. — Может, выпьем что-нибудь покрепче?
— Я не могу. Боюсь за сердце. Оно вчера и так едва усидело внутри!
Роже взял Мадлен под руку и повел к гостям. Она благодарно взглянула на него.
— Истинные знатоки любят многодневку — она позволяет наблюдать личность в борьбе, подобно показанной вчера нашим уважаемым Дюваллоном. — Комиссар Ивс, основательно подвыпивший, собрал вокруг себя дам. И, судя по всему, читал им вводную лекцию по основам профессионального велоспорта. — Но не меньше людей, обожающих, наоборот, живописные «поезда»…
Жаки, Оскар и несколько гонщиков со снисходительными улыбками слушали болтовню старого комиссара.
— Господа, господа! И дамы в первую очередь, естественно, — захлопал в ладони Вашон. — Прежде чем пригласить всех к столу, прошу осмотреть мой небольшой парад старинных велосипедов. Надеюсь, зрелище старых мастодонтов вас повеселит и покажет, как далеко вперед шагнул наш любимый велосипедный спорт.
«Интересно! Кристи ничего не сказала о музее отца! Старый чудак, видно, всерьез помешан на двух вещах — велосипеде и деньгах. Даже трудно сказать, на чем больше».
Все вышли в сад и направились сквозь пышный розарий к длинным, темно-кирпичного цвета строениям, похожим на конюшни. Одно из зданий действительно оказалось большой, хорошо ухоженной конюшней, из которой слышались удары копыт и негромкое ржание лошадей. Двери второго были распахнуты настежь. У входа стоял трехколесный велосипед выпуска 1903 года.
Под ярким светом дневных ламп в живописной композиции расположилось около двухсот самых разных по конструкции старинных велосипедов. Оживившийся Вашон скакал молодым петушком и давал пояснения.
— Нет, вы только взгляните! Это модель 1892 года. Какой красавец! Со своим маленьким ростом я даже не дотянусь до верхней кромки переднего колеса. Сколько надо было мужества, чтобы взгромоздиться на такое страшилище! Нет, наши отцы и деды были поистине мужественными людьми! Месье Дюваллон по достоинству продолжает их славные традиции.
Все захлопали. Роже от неожиданности прямого обращения к нему Вашона и присутствующих начал неловко раскланиваться.
— Здесь двести десять отличнейших экземпляров, большинство из которых на ходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103