Преступле
ние тоже, если хоть по какому-то закону, уже как бы и не злодеяние.
У нас в официальных и компетентных сферах не принято признавать наличие
в государстве организованной преступности, словно с завершением револ
юции в стране социализма преступники превратились в героев социалисти
ческого труда.
Но это для западного уха: дескать, у вас вот есть она, организованная, а у на
с перевелась. На самом же деле где еще в мире существует столь древний тра
дициями закон воров?!
Надо признаться, поголовье воров во время войны сильно сократилось, прих
одилось думать о пополнении кадров, уже не стало времени воспитывать жел
ающих поступить в воры, оттого принимали и не очень достойных, не провере
нных относительно нравственности. Из-за этого обстоятельства стало воз
можным поступление аморального элемента в чистые ряды воровского обще
ства. В гражданском обществе тоже произошли перемещения: многие дельцы,
привыкшие воровать с помощью лишь партбилета, должны были, сражаясь в пе
рвых рядах, доказать свою партийную сущность, показать пример беспартий
ным массам обывателей. Но у них начисто отсутствовала готовность умерет
ь за Сталина, они об этом никогда не мечтали…
Что же оставалось? Прежде всего, долой с фронта. Привыкшие к тиши кабинето
в, они, жаждущие мирной обстановки, рассчитали, что в ранее ими презираемо
м обществе отбросов все же менее опасно, что их сохранность и благополуч
ие возможны только, соединившись с теми, кто свою систему противопостави
л государственной. Фомкой или набором «мальчиков» (ключи Ц жарг.
) они работать не умели. Многие имели воинскую выучку и в мирное врем
я служили родине преданно в офицерском чине. Наколками на руках в те врем
ена было модно обзавестись еще с раннего детства, а теперь за гривенник, к
ому понадобилось, любой дворовый художник наколет, что хочешь: «Не забуд
у мать родную», «Раб КПСС», некоторые со странной фантазией даже на задни
це выкалывали, что «Нет счастья в жизни»…
И возникали то в одном, то в другом городе свежеиспеченные блатные, назыв
али клички, которые им пожаловали не тюрьмы, не улица, и стали претендоват
ь на воровской кусок хлеба с маслом. Выражаясь по-культурному, им прокапа
ло. Ведь фонетические способности блатного фольклора знали также и комс
омольцы. И многие добропорядочные в прошлом товарищи могли теперь со сма
ком известить другого, что он «козел» или «педераст» (настоящие блатари
говорили: пидарас). Придумывались легенды: кто с кем и когда «лазал», Образ
ование старались забыть, воровской же науки, традиций и понятий воровско
й чести не знали. Не зная тонкостей воровской морали, ерши («фальшивые» во
ры Ц жарг. ), естественно, продолжали жить старыми привычками,
сущность которых непризнание никаких законов, подлость, жестокость.

8

В Москве давно были убраны с окон бумажные ленты, засыпаны противотанков
ые рвы, даже у воров настроение стало более радушным. Приближалась весна.
Жизнь Козочки приобрела далеко не весенние тона. Она ловила себя на мысл
и, что не любит даже мать, что было бы хорошо, если бы не было на свете дворни
ка, Антона. Ей не нравился Тарзан, но у нее достало ума не заикаться о своей
все возрастающей к нему антипатии. Он часто попадался при проверке докум
ентов, и ей приходилось ходить в милицию доказывать их брак, объяснять, чт
о он только-только приехал в Москву, иначе ему угрожала статья за нарушен
ие паспортного режима: прописан-то он был в Егорьевске.
Тарзан много пил и становился с ней грубым, но по-прежнему считал ее прису
тствие для себя престижным. Он грозил убить ее, если вздумает завести аму
ры на стороне, и Варя этому поверила. Ей внушили: от вора уйти нельзя, закон
не позволяет, хотя в воровском законе не существует обязательства, чтобы
бабу насильно принуждали жить. Ее мать отпустили с фабрики из-за ревмати
зма рук и взяли сторожем клуба при заводе «Станколит», где, собственно, ст
орожить было нечего. Благодаря этому, Варя могла оставлять Олечку жить у
нее надолго. Уходя в клуб, старуха и девочку брала с собой. Им нравилось бы
ть вместе Ц бабушке с внучкой.
Для ребенка дом Вари становился мало привлекательным, пугающим из-за по
стоянных пьянок. Воры приводили с собой женщин-воровок, гуляли. Как-то То
ня-Коряша, карманница, сказала Варе:
Ц Ты живешь с вором, тебе тоже надо учиться воровать.
Ц Я не умею, Ц возразила Варя, Ц я в суде работаю…
Ц Тем лучше.
Варя отказывалась, объяснила, что просто не может себя заставить подойти
к человеку и что-то у него стащить.
Ц Значит, ты не должна быть женой вора, Ц заметила Коряша резонно.
Сильно напившись, Тарзан вытворял дикости. Однажды, придя домой, Варя зас
тала квартиру всю в перьях. Олечка, спрятавшись в углу за шкафом, сидела бе
змолвно, парализованная страхом. На постели изуродованные подушки, перь
я, в них и валялся пьяный Тарзан. Когда он встал весь в пуху, она засмеялась:

Ц Только рога приставить Ц на черта похож.
Сказала, не подумав, какую реакцию вызовут слова: «рога приставить». Она в
ыбежала на улицу, он Ц за ней. Перья с него летят, прохожие хохочут. Навстр
ечу попался мужчина, хотел Варю поймать. Она толкнула его, насколько хват
ило сил, опрокинула, но он вскочил Ц «ненормальная!» Ц и схватил ее. Подб
ежал Тарзан и давай ее бить. Подошли мужики:
Ц За что?!
Ц Она трое суток дома не была, Ц врет Тарзан.
Ц Тогда добавь еще.
Жаловаться некому, она знала: «закон» есть закон. Сколько раз решалась уй
ти от Тарзана Ц удерживал страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84