Другого проезда для транспорта просто не существует. Такие дороги ничего не стоит заминировать, к тому же они простреливаются из долин и со склонов. В горах полно укромных мест, где можно разместить артиллерийские установки и снайперов, и противник попадает под огонь, укрыться от которого просто негде. А потому обе стороны несли большие потери.
Сиена превратилась в сплошной лазарет. Медицинские службы вермахта открыли здесь несколько военных госпиталей, свободных коек в них почти никогда не было. К концу операции все они были переполнены, и тогда под госпитали реквизировали несколько монастырей. А союзники все продолжали наступать. Кессельринг приказал отправить всех относительно легко раненных на север. День и ночь двигались по дорогам колонны машин медицинской службы. Но тяжелораненым, тем, кто совсем не мог передвигаться, пришлось остаться. Многие умирали, их хоронили прямо за стенами города. В лазаретах стало немного посвободнее. Но ненадолго. Бои вспыхнули с новой силой, линия фронта приближалась. За десять дней до сдачи Сиены сюда привезли немецкого хирурга, совсем молодого, только что из колледжа. Никакого опыта у него не было. Пришлось учиться оперировать прямо на ходу. Он почти не спал, запасы провианта и медикаментов иссякали…
Издалека раскатами в синем летнем небе прозвучал рев — это последние участники парада входили на Пьяцца дель Кампо. Каждый из представителей соперничающих контраде должен был сделать круг по песчаной дорожке, насыпанной прямо поверх булыжника. Еще более громкий крик приветствовал появление карроччо, телеги, запряженной быком, в которой и везли вожделенное знамя, главный символ всего этого торжества.
— Германские силы в этом секторе были представлены Четырнадцатой армией под командованием генерала Лемельсена. Звучит впечатляюще, но на деле ряды ее изрядно поредели, солдаты и офицеры были истощены месяцами жестоких непрерывных сражений. Основную ударную силу представлял у них Первый парашютный полк под командованием генерала Шлемма. И все подкрепление, что удавалось получить с моря, Шлемм тут же перебрасывал в горы, к югу от Сиены. Там находился его правый фланг. На левом фланге, в глубине континента, держала оборону изрядно пощипанная противником 90-я гренадерская дивизия Панзера, пытаясь сдержать наступление Первого бронетанкового полка США под командованием генерала Хармона. Прямо в центре стояла Пятая армия генерала Марка Кларка. А отряды французского Сопротивления генерала Жуина вышли непосредственно к Сиене. И были подкреплены с флангов Третьим алжирским пехотным полком и Вторым марокканским пехотным. Вот какие силы противостояли солдатам вермахта на протяжении пяти дней яростных сражений, с 21-го по 26 июня. Затем американские танки прорвали укрепления, и Сиена оказалась окруженной с двух сторон, с востока и уже чуть позже — с запада, французами. Немцы начали отступать, унося с собой раненых. Среди них были пехотинцы, танкисты, бойцы из дивизии люфтваффе. 29 июня к югу от города состоялась последняя и решающая схватка с силами союзников. Она была яростной, борьба шла по большей части врукопашную. Под покровом ночи на поле брани вышли немецкие санитары и стали выносить раненых. Их было сотни, и всех их, и немцев, и союзников, переправляли в Сиену. Генерал Лемельсен, видя, как его окружают с обоих флангов, и рискуя оказаться блокированным в Сиене вместе со всем своим Первым парашютным полком, вымаливал у Кессельринга разрешение выпрямить линию фронта. Разрешение было получено, и его войска отошли в город. Сиена просто кишела солдатами. Раненых было так много, что весь двор под стенами старого женского монастыря превратился во временное убежище и полевой госпиталь для сотен новоприбывших солдат. Ими пришлось заниматься молодому немецкому хирургу. Было это 30 июня 1944 года.
— Здесь? — спросил американец. — Это и был полевой госпиталь?
— Да.
— Но здесь же никаких удобств. Ни водопровода, ни электричества. Должно быть, приходилось нелегко.
— Да уж.
— А сам я в это время возвращался на авианосце домой. У нас там не то что больница, для раненых был оборудован целый санаторий.
— Вам повезло. Здесь же люди лежали прямо на земле, там, где их оставили санитары. Все вперемешку. Американцы, алжирцы, марокканцы, англичане, французы и с сотню тяжелораненых немцев. Их просто бросили здесь умирать.
— А что же хирург?
Мужчина слегка пожал плечами:
— Что хирург… Он принялся за работу. Делал все, что мог. При операциях ему ассистировали трое санитаров. Другие добровольные помощники врывались в окрестные дома, забирали оттуда матрасы, ковры, одеяла, все, на чем можно лежать. Забирали простыни и скатерти. Простыни можно было рвать на бинты. Никакой реки, если вы успели заметить, через Сиену не протекает, но несколько столетий тому назад местные жители прорыли в водоносном слое сложную систему подземных каналов, что позволяло получать воду из горных источников и ручьев, она текла прямо под улицами. Ну и, разумеется, были прорыты колодцы. И вот санитары бегали за водой с ведром на цепи к ближайшему отсюда.
Из одного дома принесли большой кухонный стол и поставили прямо здесь, в центре, между розовыми кустами. На нем и проводили операции. Медикаменты заканчивались, и о соблюдении хотя бы примитивной гигиены уже не могло быть и речи. Хирург оперировал с рассвета до наступления темноты. А когда наступала ночь, бежал в ближайший военный госпиталь и вымаливал дать ему керосиновые лампы. И в свете этих ламп продолжал оперировать. Но это было безнадежное занятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13