– Потому что через три месяца у меня не будет ни работы, ни денег, совсем ничего.
– Ты можешь найти другую работу.
– В Босвелле? Какая другая семья сможет взять себе горничную на полную неделю?
– Но всегда можно найти работу на бумажной фабрике или на консервном заводе.
Она опять вскочила.
– Нет! – сказала она решительно. – Я здесь работаю – и здесь останусь.
Он помолчал немного, а потом сказал:
– Чего же ты хочешь?
– Жалованье, которое я получала каждый месяц до конца моих дней, и пять тысяч долларов на счет в банке для моей Синдры. И адвокатскую бумагу, что я все получаю по закону.
– Это шантаж.
– Это ты сказал, не я.
– А если я откажусь?
– Тогда весь город узнает, кто папа Синдры, и обо всех гадостях, которые ты с ней делал.
– Ты что это говоришь?
– Ты знаешь, что я говорю. Синдра – от тебя. Бенджамин побледнел:
– Это… это невозможно.
– Возможно. «
– Каким образом?
– Помнишь, когда я пришла сюда работать? У него перехватило горло.
– Да.
– И ты проходу мне не давал день и ночь, и как только твоя жена уходила из дому, ты начинал приставать ко мне – и я тогда спала в подвальной комнате. И в одну ночь ты ко мне пришел, зажал мне рот рукой и влез ко мне, хотя я этого не хотела.
– Ты тоже этого хотела, – сердито ответил он, – после того первого раза ты сама об этом просила.
– Я тогда забеременела от тебя и не знала, что делать. Так что вышла за первого, который меня захотел, и мы переехали жить в трейлер. А когда я ему сказала, что беременна, он сбежал от меня, и все эти годы я была одна. Но я продолжала работать на вас, и ты продолжал прижимать меня, пока я не постарела.
– Но мы с женой всегда помогали тебе, и вот как ты нам отплачиваешь – враньем? Она хмуро рассмеялась:
– Помогали мне! Дерьмо! Я надсаживала свою черную задницу для тебя и твоей семьи, не забывай. Я стирала твои грязные портки, чистила ваши уборные, убирала всякую грязь.
– И теперь ты собираешься шантажировать меня, рассказывая эту давнюю историю?
– Я хочу, чтобы все было справедливо со мной и твоим ребенком.
– Она мне не дочь.
– Хочешь, чтобы я всем в городе рассказала, как ты имел меня все эти годы? Хочешь, чтобы я рассказала, что ты изнасиловал собственную дочь?
– Ты этого не сделаешь.
– Сладкий мой, – сказала она с горечью, – мне терять нечего. А вот как с тобой будет?
22
Ник подъехал к аптеке, припарковался с черного хода, вошел через кухню и сразу же вцепился в Луизу, которая несла заказанную яичницу с ветчиной.
Она остановилась и присвистнула:
– Ну и видок. Не лицо – сплошная рана.
– Мне нужен врач, – быстро сказал Ник.
– Да тебе об этом вроде надо было думать раньше.
– Не мне. Льюк заболел, мой маленький братишка. Он у меня в фургоне. К кому его везти?
– Видишь ли, – сказала она, поколебавшись, – док Маршалл в отъезде, а док Шеппард не любит, когда его беспокоят дома.
– А где он живет?
Она поставила поднос на прилавок и занялась всецело Ником.
– А что с ребенком?
– Не знаю. Он весь горит и не может как следует дышать.
– Давай-ка я взгляну, прежде чем ты поедешь будить доктора Шеппарда. Он, знаешь, этакая капризная старая скотина.
Она сняла фартук.
– Эй, Дэйв, – крикнула она, – у меня перерыв, пусть займется делом Черил.
На Льюка тем временем напала неудержимая дрожь. Хар-лан сидел рядом, и вид у него был самый несчастный.
– А ты говорил, что ему жарко, – укоризненно сказала Луиза, положив руку на лоб ребенка. – О, черт возьми, да у него жар, это правда!
– Как ты думаешь, что с ним? – спросил Ник.
– Не знаю. Но это все нехорошо. – Она влезла в фургон. – Едем. Мы разбудим дока Шеппарда. Держи налево, потом второй поворот направо. И давай, Ник, жми.
Она ехала на автобусе дольше, чем обычно. Арета Мэй сидела у окна. Сегодня ее переполняли давно подавленные чувства. Она на позволяла им возникать все семнадцать лет.
Да, Бенджамин Браунинг был отцом Синдры, и она была рада, что наконец все выложила. Ей было приятно видеть то выражение, что появилось на его высокомерном белом лице, когда до него дошел весь смысл ее слов, и он понял, что натворил.
Грязная свинья. Он был скверный человек, и только деньги спасали его от полного падения.
С глубоким вздохом она вспомнила день, когда начала работать у Браунингов. Ее мать пришла к ним по объявлению в газете, и мистер Браунинг согласился оплатить переезд Аре-ты Мэй из Канзас-Сити, если она сразу же приступит к работе.
– Моя дочь приедет, – сказала мать в восторге оттого, что сбудет с рук одну из семи дочерей. Мать соврала, сказав, что Арете Мэй уже восемнадцать. На самом деле ей едва исполнилось пятнадцать, и она только что кончила начальную школу.
– Работай усердно. Веди себя тихо. Постарайся, чтобы у тебя не было неприятностей. – Это сказала ей мать на прощание.
Через полгода ее убил пьяный шофер. Отца у Ареты Мэй не было.
Сначала Арете Мэй нравилось работать в доме с водопроводом, теплой уборной и такими неслыханными роскошествами, как холодильник и телевизор. Но на Дафну Браунинг работать было не очень приятно. Она недавно родила Стока, но была не намерена ухаживать за ребенком, тем более что он всегда был чистенький, ухоженный и никогда не плакал. Хотя Арета Мэй делала всю работу по дому, она стала еще и нянчить младенца.
Бенджамин Браунинг следил за ней, как тигр за добычей. Она понимала, как он смотрит. Нередко он пытался облапить ее, но она ухитрялась блюсти себя. Тогда ему было тридцать с небольшим и он был красавец. Человек, создавший себе свое благополучие неуемной энергией и хитростью.
Дафна была белолица, волосы желтые, грудь пышная. Они каждую ночь занимались любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184