а ты взаправду?.. Ну помочь?..
Ц Зачем обижаешь? Я ведь тебе не врал. Ц Марьям упрямо покачала головой:

Ц Пустыня верить не учит. Но всё равно, спасибо тебе.
И умчалась. Вот чумная! Ну да ладно.
По пути Фаррох перекинулся парой слов с псарем и кухаркой. Этого хватило,
чтобы узнать о младшем брате повелителя.
Иса и Хасан… Люди, знающие братьев, удивлялись Ц одна ли мать произвела и
х на свет? Хасан Ц простодушный весельчак, вспыльчивый и шумный. Иса Ц ти
хий, бледный, замкнутый. Хасан правит городом, Иса прячется по темным зако
улкам. Чем занимается, неизвестно. Добро бы шпионов развел, а то плесень пл
есенью. Пустой человек. И страшный. Рассказывают о нем разное: и колдун он,
и душегуб. Но всей правды всё равно никто не знает.
Рошану совоглазый не понравился. Чутье подсказывало, что они еще встретя
тся. И встреча та будет опасной.

ЛИЧНЫЙ ТЮРЕМЩИК ГАСАНА АС-С
АББАХА

Тревожная ночь спустилась в горы. Первая ночь Сафара Ц месяца радости и
благоухания, цветения и роста. Но в Аламуте не ощущалось дыхания весны. За
угрюмыми стенами нечему и некому было радоваться жизни. Обитатели крепо
сти столько времени посвятили размышлениям о боге, что перестали видеть
его вокруг себя.
Всё имеет свою оборотную сторону, во всём скрыт потаенный смысл. Люди, зах
ватившие Орлиное гнездо, называли себя батинитами, и означало это Ц «зн
ающие истину». Правда батин сильна и ослепительна. Ассасины считали, что
она способна убить непосвященного. Иногда, правда, ей приходилось немног
о помогать кинжалами.
Крепость погружалась в дрему. Заунывно перекликались стражники на стен
е, блеяли овцы в загонах. Вот закричала где-то ночная птица, и муэдзин отве
тил ей, призывая правоверных на молитву.
Небо над Аламутом угасало. Ночная сырость пропитала ковры и одеяла. Шелк
овой нитью протянулась она в полузаброшенную башню, где томился одиноки
й узник; наполнила его кости ломотой, а сердце Ц сожалением о прожитых дн
ях. Кряхтя, старик расстелил молитвенный коврик. Стал на край, готовясь пр
оизнести молитву.
Ц И как это я не придушил мерзавца в колыбели, Ц в сердцах пробормотал о
н. Ц Аллах свидетель, обижают старичка… Обижают!
В спине что-то хрустнуло, поясницу прострелила немилосердная боль. Врем
енами Гасану казалось, что позвонки превратились в ореховую скорлупу, а
обломки трутся друг о друга и скрипят. Аллах великий, о как же они скрипят!

Ц Во имя Аллаха всемилостивейшего, милосердного, Ц начал старик молит
ву, Ц хвала Аллаху, Господу миров!
…Вот уже несколько лет Гасан ас-Саббах жил узником. Удивительное дело! Кт
о сумел заточить в крепость имама? Человека, чей авторитет в делах религи
и незыблем для тысяч ассасинов?
Страх. Вот тюремщик, безжалостней и внимательней которого не найти.
Жизнь Гасана стала отблеском заходящего солнца на скале. Делами в Аламут
е заправляли Кийа Бузург Умид и его помощник Габриэль-Тень. Некоторые сч
итали его сыном Гасана, но это неправда. Своих сыновей Гасан давно казнил.

Говорят, любой мастер рано или поздно перестает различать искусство и жи
знь. Это и произошло с Гасаном. От ножей батинитов погибло бессчетно наро
ду. Кто напишет повесть их жизни?.. Гасан был мастером заговора Ц и загово
ром стало всё его существование.
Ц Эй, Салим!.. Ц жалобно позвал старик, скатывая молитвенный коврик. Ц К
уда подевался этот сын ослицы? Салим! Я не могу ждать!
Зашлепали по каменным плитам босые пятки. Появился Салим Ц унылый сирие
ц в линялом тряпье. Парню недавно исполнилось тринадцать, и от него невын
осимо воняло мускусом. Он торопливо разложил на полу письменные принадл
ежности и уселся у ног старца. Огонек лампы затрещал, разгораясь. От запах
а дыма у ас-Саббаха болела голова, и холодный ветер с Каспия не приносил о
блегчения.
Ц Аллах покарает тебя за медлительность, Салим, Ц сварливо объявил Гас
ан. Ц Старичка обижаешь. Старичка всякий рад обидеть. Ц Потом задумался
и добавил: Ц Ты хорошо пиши, Салим. Ибо так угодно Всевышнему. Я проверю. И
начал диктовать:
Ц Человек может высказать о познании Аллаха одно из двух. Либо он говори
т: «Я познаю Создателя Всевышнего разумом и рассуждением, не нуждаясь в у
чителе», либо он говорит: «Несмотря на разум и рассуждение, путь к познани
ю только в обучении»…
Диктовать ему приходилось на персидском Ц иного языка писец не знал. Са
м Гасан не осмеливался взять калам в руки. Слабость сердца передалась ег
о пальцам, и он опасался осквернить имя Всевышнего неудачным штрихом. Ма
льчишка же писал хорошо. Если б только знать, что случится дальше…
Мысли Гасана уплывали в далекую даль. Вот уж четверть века минуло с того д
ня, как франки пришли на Восток. Франкский имам Урбан объявил крестовый п
оход. По его слову тысячи людей отправились в путь. Горели города. Рушилис
ь троны. Старые династии превращались в пыль. Настало время исмаилитам в
зять власть в свои руки. Гасан задумался.
Крестоносцы крепко обосновались в Леванте: королевство Иерусалимское,
княжество Антиохийское, графства Эдесса и Триполи. Чужаков всегда было м
ало, но опасности сплотили их, не давая впасть в междоусобицы.
Арабы же и тюрки постоянно грызлись между собой. Каждый новый эмир, бравш
ий власть, начинал с того, что расправлялся со своими предшественниками.
После смерти Иль-Гази остался лишь один эмир, способный отвоевать франк
ские земли: Балак ибн Бахрам. Эмир Халеба.
Балак силен и отважен, но слишком жесток. Он много думает о своих богатств
ах, а замену себе так и не подготовил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107