Савичева затошнило, но он быстро гнал автомобиль по улицам. Кстати людей на этих самых улицах почти не наблюдалось, видно отсиживаются после бессонной ночи дома. Или у них сходные проблемы. Что же происходит?
Больницы как таковой в селе не было, было что-то вроде лазарета, где дежурил доктор и пара санитаров. Не было надобности в большем, ведь всегда можно было вызвать скорую из города что был не так уж далеко.
Резко тормознув у этой местной поликлиники Савичев выскочил из машины, вприпрыжку понесся по ступеням и ворвался в приемную, с силой толкнув дверь. Внутри стоял специфический мускусный запах, гнилой какой то неприятный.
Доктор Тимаго был тут. Он сидел сгорбившись за столиком и лихорадочно делал какие то пометки в толстом журнале перед собой. Выглядел он устало и истощенно, у него была короткая седая борода и круглые очки в пластиковой оправы. Он поднял голову от журнала и уставился на селянина.
– А, Савичев? – сказал Тимаго. – Случилось что?
– Случилось! – торопливо сказал Савичев – брат мой Савва заболел, плохо ему, умрет похоже вот-вот…
– А что с ним? – странно насторожился доктор.
– В горячке. Все тело покрыто чешуей какой то, глаза странные, да и не говорит уже а сипит.
– Как ты сказал? В чешуе и шипит? А язык какой?
– Черный, и вроде как с раздвоением на конце.
Тимаго с грохотом поднялся, вылупил глаза, руки у него тряслись, не то от страха, не то от слабости.
– Иди отсюда!!! – Неожиданно заорал он. – Иди! Брата твоего уже не спасти! И тебе возможно!
Савичев изумленно отступил:
– Как же так, ведь он помереть может от этого. Как не лечить? Да что происходит наконец.
Тимаго вышел из-за стола:
– Я верно сказал, – произнес он уже спокойнее, – он уже третий на сегодняшний день. А первые двое, не просто умерли, а с ними случилось нечто более жуткое.
– Что?!
– Они исчезли… И с Саввой будет то же, и со всеми скоро!!! Так что уходи отсюда, и вообще беги из этой деревни, это что-то заразное!
– Я не брошу его, с ним творится что-то страшное. НО доктор, есть же какой то шанс, что он выживет.
– Есть, но он изменится так, что уже нельзя будет считать его человеком. – Уже спокойнее произнес Тимаго. – но мы можем попробовать, тащи его сюда.
Савичев кинулся обратно и добежав до машины остановился. Савва смотрел на него, затем открыл рот без губ и зашипел. Его началом мелко трясти, он хватался руками за лобовое стекло и оставлял на нем мутные пятна.
– Ну пошли же! – Сказал Савичев открывая дверцу.
На секунду ему показалось что Савва не понимает его, но затем тот тяжело кивнул и сам попытался вылезти из автомобиля.
С жуткими муками дотянули они до второго этажа, где доктор поддержал Савву с другой стороны и вдвоем они повели больного к койке в углу кабинета. Тут Тимаго кинул Савичеву толстый армейский ремень, и резиновый жгут, скомандовал:
– Вяжи его!
– Вязать? Как вязать?
– Прямо вязать, накрепко прикрути его к койке, его сейчас начнет корчить. С теми тремя так было.
Уложив брата на койку селянин намертво привязал ремнем и жгутом к койке. Стиснул зубы и старался не слышать, как Савва сильно шипит, когда ремни стягивают тело. Теперь получеловек был крепко привязан к твердой койке, а его закрыто – открытые глаза пялились в потолок. Закончив Савичев отступил от кровати:
– Что дальше?
– Ничего, – ответил доктор, – будем ждать и смотреть.
– Как же так. Вы ничего не сделаете, ничего не уколите?
– А что я могу, посмотри на него, это не похоже ни на какую болезнь. Человек на наших глазах превращается в монстра. С чешуей. Нет будет ждать.
Впрочем ждать долго не пришлось. Уже минут чрез пять глаза у Саввы обрели выражение, правда какое то не слишком понятое. Он начал извиваться под своей привязью, шипел и дергал ногами, затем неожиданно высунул длинный и тонкий язык с вилкой на конце, сантиметров на тридцать, не меньше. Савичев и Тимаго затаив дыхание смотрели на то с другого конца комнаты.
Тело привязанного менялось поразительно быстро, его корчили жуткие судороги а лицо кривилось в гримасах. Чешуя на лице стремительно уплотнилась, обрела цвет и заблестела, а само лицо потеряло форму и потекло, словно черепные кости превратились в топленый воск. Он извивался и было видно, что ног у него больше не две, а всего одна, удлиняющаяся с каждой секундой. Тело утончалось и вытягивалось, лицо тоже вытянулось, голова приняла сплюснутую форму. Глаза разошлись по бокам черепа. Из глотки шел жуткий змеиный шип.
Одновременно стало видно, что ремни, плотно обтянутые вокруг человеческого тела больше не могут удерживать изменившееся туловище Саввы. Он извивался, дергался, а затем стал быстро выкарабкиваться из перевязи, а глаза, темные и без зрачков пялились поочередно на стоящих людей.
– Стреляй!!! – Заорал вдруг Тимаго. – Стреляй или он доберется до нас!!!
– Как я могу стрелять, ведь это Савва!
– Это не Савва, это большая поганая гадина, гадюка!!! Стреляй!
Савва выкарабкался наконец из-под ремней, все еще оставаясь ростом с человека, но формой уже больше напоминал змею. Он распахнул пасть в мощном шипе – реве и длинный ядовитый клык раскрылся в воздухе, как нож-бабочка. С клыка что-то капнуло. Он стремительно кинулся на нерешительно поднявшего ружье Савичева.
И тот убил своего брата Савву.

День разгорался, но не было солнца, и не было покоя в душах селян. С этого утра их ряды быстро редели. Те кто ушел в Черепиховский лес по какой ни будь надобности в основном своем не вернулись. Произошли еще две автокатастрофы, после чего на машине на улицу уже никто не выезжал. Сейчас все сторонились друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117