Тот разглядел на лягушачьих лапах бледные когти с остатками рыбьей чешуи на них.
– АААА!!! – Завопил еще громче Кузьмич и совершенно не соображая что делает, запустил в монстра тяжелым аккумуляторным фонарем.
Тот с разгона влетел чудищу в голову, послышался звон раскалываемого стекла и фонарь погас, а Савитский тяжело опрокинулся с борта в темную воду, скрывшись сразу же в глубине.
Кузьмич не медлил. Он всего секунду стоял, безумно оглядывая круги расходящиеся на воде, а затем схватил весла и начал с поразительной скоростью выгребать из камышей, движимый мыслью как можно больше увеличить расстояние между ним и страшным земноводным монстром который раньше был его большим другом сторожем Савитским.
Лодка вырвалась с шумом из камышей и споро пошла к стремнине, оставляя позади страшные заросли. Когда он отплыл метров на тридцать из камышей донесся громкий квакающий вопль, полный токи и отчаяния, а затем все стихло. Однако Кузьмич представлял себе беззвучно плывущего под речной гладью водяного, греб все дальше от берега пока не оказался почти на средине реки.
Тут его подхватило течение, из которого он уже не смог выбраться и несло его вниз по реке на расстояние пяти километров, где ему удалось причалить, но пришлось бросить лодку и идти до Черепихово пешком.
Да, не сможет он теперь жить в сарайчике на берегу реки. Будет теперь представлять как склизкая чешуйчатая лапа хватает его за горло поздно ночью, будет видеть снующие тени в глубине реки. Да и не он один.
Настала ночь и один из селян по фамилии Лемешев внимательно вгляделся в свои чешуйчатые руки без ногтей, принес из сарая канистру бензина, облился и поднес огонь.
С воплем он выбежал на двор и там упал дотлевать, но на фоне всеобщего разгрома этого никто не заметил, кроме плывущего по реке Кузьмича, а тому было не до того.
Объяснительную записку бедняги так никто и не нашел. У села были другие проблемы. Черепихово мучалось кошмарами. Этой достопамятной ночью, первой Ночью После Бури, почти всему здравомыслящему население села снились плохие сны. То тут то там раздавались испуганные выкрики, когда человек вскакивал с ужасом от очередного кошмара, будя родных, в некоторых домах вообще не спали.
Снились в основном змеи, клюки разноцветных разнокалиберных змей, яростно извивающихся, снилась осыпающаяся крупными пластами сухая чешуя. Еще снилось некое сгоревшее и разоренное поселение с выжженной поляной в центре. Сны были чуждые страшные, непонятные. Они звали в лес, в темень сырость, в глубину вод, сильно давили, так, что проснувшись, человек еще некоторое время косился на смутные ночные тени, не в силах понять что же его так напугало.
Еще снился темный пруд, с загаженной водой и темным лесом позади. Почти все знали это место, ведь это были Черепиховские пруды, в дальнейшем споро переименованные в Темные. Почему-то от прудов становилось страшно, хотя многие только недавно купались в них.
Самое пожалуй страшное было желание обратиться в какого ни будь зверя. Во сне всех тянуло стать змеей или жабой или слизистым тритонов, чтобы скользить, извиваться прятаться в тину от суеты.
Кошмары терзали деревню до трех утра, а потом резко прекратились.

Утро облегчения не принесло. Наоборот, масштабные события, зародившиеся сутки назад только разрослись. Те из селян, кто нашел в себе силы спать, сопротивляясь кошмарам просыпались по утру и с удивлением находили в своих домах змей на месте исчезнувших родственников. Многие змеи были убиты, а остальные спаслись бегством. Те же жильцы, которые всю ночь просидели не смыкая испуганных глаз могли наблюдать весьма неприятные вещи.

Жилец дома номер тридцать семь, Михаил Савичев угрюмо сидел за деревянным столом крытым грязной клеенкой. Он устало смотрел в окно, а глаза были красные от недосыпания. Эту ночь он не спал совершенно, хотя и пытался много раз. Закрыв глаза он тут же засыпал и ему являлся темный липкий пруд, с зарослями кувшинок по берегам. Из пруда поднимались какие то испарения и лился в небо тихий зеленоватый свет. Сон этот был бы не слишком страшным, если бы не постоянное ощущение, что из пруда вот-вот полезет что-то ужасное.
И как только во сне он это думал, то тут же понимал. Что это нечто как-то услышало его и сейчас поднимется из глубины, поочередно пересекая разно тоновые слои воды. Будет подниматься из той темной бездны, где живет (Большая глупость, ведь известно, что в прудах нет мест глубже трех метров), а затем в рое мелких пузырей вырвется из воды и прыгнет к нему. Пока еще чудовище только двигалось вверх, но с каждым новым сном, приближалось к поверхности, метр за метром одолевая разделяющую их воду.
В два часа ночи Савичев прекратил попытки заснуть, испугавшись неожиданно, что в одном из следующих снов монстр вырвется, и тогда селянину уже не очнуться от сна. Поздней ночью эта мысль была совершенно серьезна и можно было даже поверить в нее, что он никогда бы не сделал днем. Так что после двух он не спал и заметил пару слабых огоньков в домах неподалеку. Значили ли эти огоньки, что другим тоже сняться кошмары? Или огни горят по другой причине?
В соседней комнате громко храпел его брат Савва, спокойно спящий всю ночь, уж его то явно не мучили кошмары, такой крепкий сон не разбудит никакой ужас.
Утро было сравнительно позднее, девять тридцать утра, пять минут назад прямо перед окном по бетонной дорожке проползла большая длинная змея и исчезла в кустах у забора. Разве в Черепихово есть змеи? Или это был уж? Да нет, уж не такого сизо – серого цвета, Это явно гадюка лесная, и как теперь только возиться в саду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117