Понадобилось почти три минуты непрерывного осматривания цепочки, чтобы уяснить – это наручники. А рука, стало быть, прикована.
Андрею сразу захотелось чтобы все это оказалось бредом, но теперь сомнений не было – реальность, суровая и жестокая.
Прикована рука, прикован он сам… зачем? Как он вообще тут оказался? Память мучительно подыскивала здравое объяснение, но пока в этих попытках не преуспела.
– Где я? – спросил Андрей Якутин.
– На планете Земля, – ответил худой, – в правом спиральном рукаве галактики «Млечный путь». Это твой точный адрес. А ведь есть еще луна!
Якутин принялся обдумывать фразу – ничего нового она явно не несла. Тогда он принялся глядеть на худого – тот сидел так же привалившись спиной к обклеенной дешевыми моющимися обоями стене. Сидел на белоснежном объемистом матрасе, судя по всему, недавно снятом с роскошной кровати. А где еще могут быть такие матрасы? Еще в комнате был паркет, голые стены и сияющая позолотой по пластику изящная люстра под потолком, которая смотрелась тут абсолютно не к месту. В углу скорчился обладатель второй хари – никакое прозвище кроме как Боров ему не подходило. Боров спал, тоненько всхрапывая и беспокойно дергая пухлыми руками с короткими пальцами.
Где-то позади Андрея обреталось окно, за которым шел снег. Тени пушистых игривых снежинок порхали на призрачно-светлом квадрате, что падал на стену напротив. За окном вроде бы начинался новый день.
При виде падающего снега прежнее воспоминание о вечернем бульваре вернулось с пугающей силой и реальностью. В голове словно что-то щелкнуло и нехотя стало восстанавливать все происшедшее до начала мучительной наркотической Нирваны.
Да, наркотической – он вспомнил!
Вот он идет по проспекту – довольный собой и жизнью, что остается позади гладкой белой дорогой, а спереди стелиться под ноги – такая же ровная и не омраченная ни какими рытвинами неприятностей. Жизнь, сплетенная из маленьких и больших радостей, вышитая уверенностью в завтрашнем дне и инкрустированная большими и амбициозными планами.
Уж с кем с кем, а с Андреем Якутиным любимым сыном обеспеченных родителей уж точно не могло произойти ничего плохого. Такие еще с колыбели стают на свой гладкий и прямой как автобан жизненный путь и идут по нему уверенно и быстро, глядя только вперед и вверх, на возвышенный Олимп собственного благосостояния.
Все у него было в тот снежный день, когда он шагал по проспекту, и можно было бы сказать, что он был счастлив, если бы состояние сего перманентного счастья у Андрея Якутина почти не прерывалось. А как же иначе, если грязь и ненависть мира сего всегда обходит тебя стороной и черная деготь людской зависти не касается твоих сияющих белых одежд.
И естественно идущий сквозь снегопад Андрей был сангвиником – доброжелательным, деятельным, умным, и немного ограниченным как все люди с детских лет поставившие себе какую-то цель. У Якутина были друзья, он был гордостью семьи и у него имелись богатые матриархальные планы на будущее, у него были деньги и хороший автомобиль – все то, из-за чего идущий по заснеженной улице человек просто и светло улыбается, вызывая у одних прохожих ответные улыбки, а у других неприязненные взоры – в зависимости от их собственного положения.
Андрей шел к своему приятелю Павлику. Приятелю, которого он считал другом, но так уж получилось, что приятелей у Андрея было много, а вот друзей не одного. Сам он, впрочем, об этом и не догадывался – не случалось в его светлом мирке такого, что могло проверить эту дружбу на прочность.
Павлик жил совсем рядом в потрепанной панельной многоэтажке – вот она виднеется впереди темной угрюмой глыбой с моргающими из-за снегопада блестками окон. А Андрей идет туда, чтобы взять… да он хотел взять стопку музыкальных дисков и пару журналов и еще…
Да не важно, что еще. Важно то, что, свернув с проспекта, Андрей Якутин одновременно свернул и со своего светлого жизненного пути. Свернул с многополосного шоссе на узкий, избитый проселок с зарослями высохшего чертополоха по сторонам. А вела эта дорожка к обрыву.
Теперь же, вяло шагая по ней через тягучие минуты к пропасти, Андрей задал себе основной вопрос всех попавших в неприятную ситуацию – ну почему, почему, скажите, это случилось именно с ним?!
– Вы кто? – спросил Андрей у замершего напротив собеседника, – что вы хотите?!
Теперь он узнал это худое как смерть лицо – именно этот человек открыл ему дверь, когда Якутин позвонил в квартиру Павлика. Андрей еще тогда удивился – вроде бы он знал на перечет всех Павликовых родственников – как никак семьями дружили. И удивлялся он еще полторы секунды, потому, что в этот момент его грубо толкнули в спину и прижали к лицу что-то мокрое и мощно пахнущее медициной. Вслед за мигом бескрайнего удивления последовала тьма и неделя бредовых видений.
– Можешь звать меня Николай Петрович, – сказал худой, – хочешь есть?
Андрей ощутил, что хочет – они его ни разу не кормили за прошедшие дни.
Худой поднялся и открыв дверь, прошествовал на кухню. Дверь так и осталась распахнутой, явив зрению Якутина часть хорошо знакомой Павликовой прихожей. На элегантной белоснежной вешалке обреталась дубленка Андрея. А рядом висела куртка Павлика.
Какая-то темная, нехорошая догадка стала медленно обретать форму в мозгу Андрея, но тут худой вернулся с тарелкой, полной немудреной снеди – ломти грубо нарезанного хлеба, желтоватая масса на проверку оказавшаяся картофельным пюре.
Якутин съел все – пюре оказалось холодным и полным липких комков. Он хотел задать еще один вопрос худому, но неожиданно ощутил тяжелую сонливость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197