Габби невидящим взглядом смотрела в темноту кухни и, напрягая слух, сосредоточенно прислушивалась к каждому звуку, который можно было бы истолковать как свидетельство преследования. Как бы она хотела иметь свой гараж! Ее машина сейчас все равно что большой обветшалый крестик: «В этом месте прячется Габби О'Каллаген, сидящая в кустах утка. Кря-кря».– Господи, что же я наделала! – в ужасе прошептала она.Двадцать четыре года осторожности, создания иллюзии, будто ей ничего не известно, в одну ночь пошли коту под хвост. Грэм была бы разочарована. Да Габби и сама так разочаровалась в себе! Стояла там, глядя удивленно – нет, влюбленно. И оправдывала это жалкой выдумкой, что всего лишь разглядывает его, чтобы потом внести поправки в «Книги о Чаре» О'Каллагенов или же дать его описание, если там нет никаких упоминаний о нем.Если бы...– Ты считаешь их привлекательными? – спрашивала однажды поздно вечером, почти десять лет назад, четырнадцатилетнюю Габриель Мойра О'Каллаген, сидя на кухне за имбирно-апельсиновым чаем.Габби сердито покраснела, не желая выдавать всю силу своей одержимости. В то время как ее школьные подружки мечтали об актерах, рок-звездах и старшеклассниках на автомобилях, она грезила о сказочном принце, который ворвется в ее жизнь и заберет ее в какую-нибудь волшебную экзотическую страну. Она ждала того, кто пожертвует всем ради любви к ней.– Так считаешь или нет? – неумолимо повторила Мойра.Габби смущенно кивнула.– Вот почему они так опасны, Габриель. Существа ничем не лучше Охотников, которых они за нами присылают. Они обладают нечеловеческой привлекательностью. «Нечеловеческой», запомни это слово. У них нет сердца. Нет души. Не идеализируй их.Значит, она виновата. И все же Габби не испытывала чувства вины. Она думала, что по прошествии переходного возраста многие ее переживания останутся позади, в том числе и фантазии о сказочном принце.Но нет.С протяжным стоном она заставила себя подняться. Под лежачий камень вода не течет.– Если ты когда-нибудь выдашь себя, – повторяла ей Грэм столько раз, что Габби уже сбилась со счета, – если оно поймет, что ты его видишь, ты должна немедленно уехать. Не трать времени на сборы, просто садись в машину и уезжай как можно скорее. Я оставила тебе деньги на специальном счете, ты сможешь забрать их только в крайнем случае. Их более чем достаточно, чтобы ты смогла чувствовать себя в безопасности. Габби оперлась о край кухонного стола и закрыла глаза.Но, черт возьми, ей не хочется уезжать. Ведь здесь ее дом – дом, в котором Грэм ее вырастила. Каждый утолок наполнен такими сокровенными и милыми воспоминаниями. Ей был дорог каждый сантиметр столетнего дома, построенного в викторианском стиле, – начиная от шиферных плит на крыше, в которых всегда обнаруживалась какая-нибудь новая дырка, и заканчивая просторными комнатами с высокими потолками, устаревшей системой парового отопления, постоянно гремящей и стучащей, с которой зато было так уютно и тепло зимой. Да и что такого, если Габби не может себе позволить отапливать весь дом и ей приходится надевать по несколько теплых вещей сразу, если только она не сидит совсем рядом с батареей? Что такого, если в доме отсутствует система вентиляции и летом там бывает изнуряюще жарко?Иногда Габби дико хотелось совершить этот «побег в сказочный мир», но она сопротивлялась своему желанию. Ведь когда она закончит колледж и найдет наконец хорошую работу, все изменится. Ее финансовое положение не всегда будет таким нестабильным. Даже незначительная должность в юридической фирме позволит ей выплачивать многочисленные займы, которые она сделала, будучи студенткой, и начать необходимый ремонт.Как правило, большую часть времени Габби проводила в восьмиугольной башенке – либо в библиотеке на первом этаже, либо наверху в спальне, куда она перебралась после смерти Грэм. Если все окна были открыты, а вентилятор на потолке тихонько гудел, она еще могла переносить жару летней ночи. К тому же она любила лежать в кровати и смотреть на раскинувшийся внизу пышный сад (несмотря на расшатанный кованый забор, который давно нуждался в замене). Закладная за дом была выплачена много лет назад. Габби никуда не собиралась уезжать и надеялась, что когда-нибудь эти чересчур тихие комнаты оживят своим смехом ее собственные детишки.А теперь, из-за какого-то проклятого Существа...«Постой-ка, – сказала она себе, от удивления раскрывая глаза все шире и шире, – вспомни, ведь его глаза были не такие, как у Существа!» В панике она совершенно забыла про эти странные глаза. Они были одноцветные. Черные как ночь. Темные, как грех, если только не брать в расчет золотистых искорок.Это не Существо. У Существ были разноцветные глаза, которые менялись с невероятной скоростью, переливаясь всеми цветами радуги. Мерцающие и нереальные. Но никак не черно-золотые.«Вообще-то, – размышляла Габби, задумчиво покусывая нижнюю губу, – у него было несколько непостижимых особенностей, отличавших его от Существ. Во-первых, его глаза; во-вторых, человеческая одежда (ну действительно, разве бывают Существа в джинсах и футболке? – обычно они носили наряды из ткани, которую она нигде и никогда больше не видела); и наконец, его явная эмоциональность.Неужели ей повезло? Нахмурившись, Габби мысленно воспроизвела всю их встречу, пытаясь найти еще какие-нибудь несоответствия. Возможно ли, что создание, которое она видела, было не Существо, а что-либо другое?Взволнованная такой возможностью, она повернулась и устремилась по темному дому к библиотеке. Ей нужно было обратиться к «Книгам» О'Каллагенов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94